Царские врата. Богословское мнение. Зачем в храме нужны иконостас и завеса над Царскими вратами? Иллюстрированный обзор Аллегоризм и литургия

В православном храме нет ни одной вещи или действия, которые бы не несли смысловую духовную нагрузку. В том числе и иконостас, и завеса над Царскими вратами являются полноправными «участниками» богослужения.

В чем же состоит значение данных предметов в микрокосме православного храма?

Архитектура и внутреннее убранство православного храма – это, если можно так выразиться, небо на земле. Это модель духовного мира – Царствия Небесного – которую нам через святого пророка Моисея открыл Господь на горе Синай. Тогда Бог повелел создать ветхозаветную скинию по четкому образцу, данному Им Моисею вплоть до мельчайших деталей. Новозаветный православный храм имеет то же устройство, что и ветхозаветный, с той разницей, что Господь наш Иисус Христос вочеловечился и совершил дело спасения рода человеческого. Именно из-за этого грандиозного события произошли изменения в новозаветном храме относительно ветхозаветного.

Но неизменяемой осталась трехчастная структура храма. При святом пророке Моисее это были: двор, святилище и Святое Святых. В новозаветном храме это – притвор, средняя часть храма и алтарь.

Притвор и средняя часть храма символизирует собой Церковь земную. Здесь могут находиться все верующие православные христиане. Средней части храма соответствует ветхозаветное святилище. Раньше в нем не мог находиться никто, кроме священников. Но сегодня, так как Господь пречистой Своею кровию очистил всех нас и соединил с Собою Таинством Крещения, то в средней части храма – этом новозаветном святилище – могут пребывать все православные христиане.

Святому святых Моисеева храма соответствует в новозаветной церкви алтарь. Он – символ Царствия Небесного. Недаром он строится на возвышении относительно средней части храма и притвора. Само слово «altus» в переводе с латыни обозначает «высокий». Центром алтаря является престол. Это трон, на котором незримо в храме восседает сам Бог. Главное место православного храма. Даже священнослужитель без особой нужды (богослужения, требы) и необходимой богослужебной одежды (например, подрясника) не должен прикасаться к нему – это земля святая, место Господа.

Обычно между алтарем и средней частью храма возводится специальная стена, украшенная иконами. Она называется «иконостасом». Слово греческое, составное, образованное от слов «икона» и «стоять». Данная перегородка возведена, как иные неправильно думают, не для того, чтобы не было видно, чем батюшка занимался в алтаре. Конечно, нет. Иконостас имеет вполне определенную богослужебную и духовную нагрузку.

Практика возведения иконостасов очень древняя. По церковному преданию, первым, кто повелел закрыть алтарь завесой, был святитель Василий Великий во второй половине IV века. Но еще ранее известны перегородки между алтарем и средней частью храма. Например, в храме Гроба Господнего в Иерусалиме.

Современный вид иконостаса был практически сформирован в церковном искусстве к началу XV столетия.

Итак, что же значит иконостас в духовном и богослужебном смысле?

Он символизирует собой мир святых и Ангелов – Царствие Небесное, еще недоступное нам. Это то место и состояние души, к которому нам нужно стремиться. Царствие Небесное для нас – живущих на земле – еще отделено и недоступно. Но всякий православный христианин обязан к нему идти и стремиться с помощью тех спасительных средств, которые нам предлагает Церковь и Ее Глава – Христос.

Визуальное отделение алтаря от средней части храма должно мотивировать нас стремиться туда – в горняя, и это стремление является стержнем жизни каждого православного христианина. Мы верим, что однажды милосердный Господь откроет нам двери в рай и введет в него, как любящий Свое дитя Отец…

С другой стороны, иконы иконостаса рассказывают нам историю спасения рода человеческого Господом нашим Иисусом Христом. Например, иконостас может быть одно- и многоярусным. В первом ярусе посредине Царские врата. Это также место Бога. Даже священник не имеет права сквозь них проходить: только в облачении и в строго определенное время службы. Справа и слева находятся так называемые диаконские врата. Через них могут входить в алтарь священнослужители и церковнослужители. Диаконскими они названы потому, что через них диаконы выходят из алтаря и заходят обратно во время произнесения специальных молитвословий (ектений) перед Царскими вратами. Справа от Царских врат помещается икона Спасителя, а слева Пресвятой Богородицы, на самих же диаконских вратах размещаются, как правило, иконы святых Архангелов Михаила и Гавриила – этих небесных диаконов Бога, или святых диаконов первомученика и архидиакона Стефана и мученика Лаврентия. Реже – иные иконы. За диаконскими вратами справа помещается храмовая икона.

Если есть в иконостасе второй ярус, он называется «деисусный чин». «Деисис» в переводе с греческого обозначает «моление, прошение». У нас часто распространена неправильная форма перевода на современный русский язык этого слова – «деисус». В центре ряда изображается Христос-Пантократор (Вседержитель) на троне, справа от него (если смотреть со стороны храма, то слева) – Пресвятая Богородица в молитвенной позе, а слева (если с храма – то справа) – святой Пророк Предтеча и Креститель Господень Иоанн также с молитвенно протянутыми руками. Далее находятся иконы различных святых также в молитвенных позах, обращенных к Спасителю. Изображены могут быть различные святые Православной Церкви, чаще всего это – 12 апостолов.

Непосредственно над Царскими вратами размещается икона Тайной Вечери – ставшей первой Литургией, совершенной самим Богом. Это символ главного служения Церкви и храма в том числе – служение Святой Евхаристии – Тела и Крови Христовых.

Если есть в иконостасе третий ярус, то на нем размещаются иконы двунадесятых праздников. Именно они символизируют собой спасение Христом падшего человечества. Реже бывают (только в больших соборах) четвертый и пятый ярусы. В четвертом ряду изображаются святые пророки, в пятом – праотцы (святые прародители Адам и Ева, патриархи Авраам, Исаак и т. д.). В центре верхнего ряда иконостаса помещается икона Святой Троицы, а венчает его Святой Крест как главное орудие нашего спасения.

Завеса по-церковному называется греческим словом «катапетасма» (в переводе «занавес»). Она отделяет Царские врата со стороны алтаря от святого престола.

Все в храме: и Царские врата, и завеса имеют строго определенное значение.

К примеру, Царские врата – это, если можно так выразиться, двери Христа. Потому на них часто помещаются кругленькие иконы Благовещения Пресвятой Богородицы и четырех святых евангелистов – они благовествуют о Богочеловеке Христе. Открытие на богослужении Царских врат и прохождение через них священнослужителей – символ того, что Господь присутствует в храме и благословляет молящихся.

Начало всенощного бдения. После девятого часа открываются Царские врата, и священник в тишине совершает каждение, далее он возглашает перед престолом славословие Святой Троице и прочие уставные молитвословия, затем через Царские врата выходит из алтаря и кадит весь храм, иконы, молящихся. Все это символизирует начало Священной истории, сотворение мира, человечества. Каждение священником алтаря и молящихся символизирует то, что Бог пребывал в раю с людьми, и они непосредственно зримо общались с Ним. После каждения Царские врата закрываются. Совершилось грехопадение и изгнание людей из рая. Врата снова открываются на вечерне, совершается малый вход с кадилом – это обетование Бога не оставить согрешивших людей, но послать к ним Сына Своего Единородного для спасения.

Точно так же и на Литургии. Царские врата открываются перед малым входом – символ выхода Христа на проповедь, потому вслед за этим и несколько позже читаются Апостол и Евангелие. Великий вход с Чашей и дискосом – выход Спасителя на крестные страдания.

Закрытие катапетасмы перед возгласом «Вонмем. Святая святым» – символ смерти Христовой, положения Его тела во гроб и затворения гроба камнем.

К примеру, многие великопостные богослужения проводятся не только при закрытых Царских вратах, но и при затворенной завесе. Это символ того, что человечество изгнано из рая, что мы должны теперь плакать и сокрушаться о своих грехах перед закрытым входом в Царствие Небесное.

Открытие и завесы, и Царских врат во время пасхального богослужения – символ восстановления утраченного богообщения, победы Христовой над диаволом, смертью и грехом и открытие пути в Царствие Небесное для каждого из нас.

Это все говорит нам о том, что в православном богослужении, как и в устройстве храма, нет ничего лишнего, но все стройно, гармонично и призвано к тому, чтобы ввести православного христианина в райские чертоги.

Иерей Андрей Чиженко

Православная литургия, будучи по своей сути и своему названию общим делом и общим служением, на протяжении веков развивалась и дополнялась различными обрядами, вне­шними атрибутами.

На современном этапе сложно говорить о православной литургии вне архитектурного храмового про­странства. И современное литургическое богословие должно иметь смелость дать оценку существующему у нас порядку совершения богослужения. Нередко мы просто postfactum пы­таемся оправдать возникший порядок, не задумываясь над его богословской ценностью.

Современный храм Православной Церкви немыслим без алтарной преграды с её вратами (боковыми и центральными, «Царскими»). Но алтарная преграда и её врата по-разному мо­гут функционировать во время богослужения. Они могут со­единять народ со священством, а могут разделять. Литургическая жизнь Церкви-это икона её духовно-нрав­ственного состояния. Богослужение и молитва как сверхчувстви­тельная фотоплёнка фиксирует в себе все особенности-как позитивные, так и негативные - духовного облика прихода, общины, даже целых епархий и Поместных Церквей. Евхарис­тия - это таинство всех таинств, но таинство требует к себе живого, а не формального и технического отношения.

И когда охлаждается интерес к смыслу и сути литургии, в её чинопоследование попадают случайные элементы, которые не отража­ют ее смысл, а лишь закрывают ее от полноценного восприя­тия со стороны народа. Сама же литургия перестает быть жи­вым сердцем жизни верующих. То есть, в таинственном смыс­ле она таковым сердцем остается, но это не ощущается и не осознается той массой священнослужителей и народа, которая только лишь «приходит» на литургию и «отстаивает» ее.

«Царские врата» алтаря стали для многих «камнем пре­ткновения», особенно тот факт, что только в Русской Церкви их открытие на всю литургию является «высшей церковной наградой». Автор этих строк предлагает взглянуть на литур­гию через призму святоотеческого богословия и попытаться осмыслить в ней роль алтарной преграды и ее врат, а так же их использование в других Православных Поместных Церквах.

Историческая справка

Древняя Церковь со времен апостольских и в долгие три века гонений совершала Евхаристию не в специально на то уст­роенных храмах, а по домам верующих, а то и просто в ката­комбах (в Риме это были подземные кладбища и коммуника­ции). Тем ни менее археологические исследования показали, что даже там, в довольно убогих условиях, было особое выде­ление «жертвенника», то есть места совершения духовного жертвоприношения.

Как правило, это был стол, стоящий на не­большом возвышении (откуда и латинское название altare - «возвышение»). В зданиях, имеющих апсиду (конху), как пра­вило, это возвышение располагалось в апсиде, которая заве­шивалась завесой во внебогослужебное время. Особенно это присуще было катакомбным храмам, а позже - каменным хра­мам апсидной архитектуры.

То есть, святилище выделялось иподчеркивалось всеми возможными средствами. Но при этом во время собрания общины для совместного богослужения свя­тилище раскрывалось перед взором всех молящихся, которые собирались вокруг алтарной евхаристической трапезы как се­мья вокруг праздничного стола.

Когда Церковь вышла из катакомб и религия христианс­кая была легализована в Империи, стали появляться большие храмы, постепенно формировался тип «храмовой архитекту­ры». Но до появления иконостаса с вратами (центральными и боковыми) было еще далеко. В первые века «свободного суще­ствования» наметилось два типа храмовой архитектуры: апсид-ная (возвышение в нише в конце храма) и базиличная (продол­говатое прямоугольное помещение, просторный зал, в конце которого располагался престол). Святитель Епифаний Кипрс­кий (IV в.) упоминает о завесе, которая скрывала апсиду храма с находящимся там престолом во внебогослужебное время. Но алтарь в храмах базиличного типа завесить было проблематич­но (ширина алтаря там соответствовала ширине храма). Поэто­му Златоуст («Беседы на послание к Ефесянам») упоминает о «преграде», которая, по его словам, перед началом богослуже­ния не открывается, а «убирается».

Видимо, первоначально это было нечто вроде «переносного штакетника», «передвижной решетки», которая убиралась на время богослужения и выс­тавлялась только вне богослужения. Однако прилив народных масс поставил перед клиром новую, чисто практическую (ничуть не богословскую) задачу: как защитить алтарь от случайного натиска многолюдной мас­сы прихожан? Особенно это стало актуально в большие празд­ники. Так и возникает первый вариант «твердой» (не перенос­ной) преграды алтаря. Образцы такой преграды искать долго не придется.

Достаточно изучить архитектуры древних храмов, расположенных в больших паломнических центрах. Такими центрами, естественно, являются Вифлеем и Иерусалим. Со­гласно исследованиям Тархановой 1 по архитектуре древней Вифлеемской базилики и древнего храма Воскресения Хрис­това, преграда представляла собой поставленные вокруг алта­ря столбы (упирающиеся в потолок так называемые «стасисы» 2 , что в переводе значит «столбики»), между которыми были боль­шие «пролеты».

>В центральном «пролете» находился вход в алтарь, а между остальными столбами были установленные бронзовые решетки (или пластины), высотой менее полутора метров от земли. Такие преграды с успехом справлялись с по­ставленной задачей 3 .
Со временем появились попытки провести символичес­кую параллель между храмом и Моисеевой «скинией Заве­та». Важно учитывать, что все эти параллели возникали все­гда post factum введения в использования той или иной дета­ли храмового декора и никогда не возникали per factum, как некий умозрительный принцип, на который должны ориен­тироваться строители храма. Сначала, по практическим при­чинам, возникает удобная для храма форма внутреннего уб­ранства, а потом (и то не сразу) появляются «символические объяснения» этой формы.

Архитектура «византийского» храма восходит к архитек­туре ветхозаветного храма в Иерусалиме, а также к прототипу последнего - «скинии Завета». В этом вопросе поистине бес­ценным для русскоязычного читателя является исследование Тархановой о ветхозаветных прототипах нашего иконостаса. Об этом ветхозаветном корне говорят и поздние византийские экзегеты-литургисты, и современные исследователи.

Однако Тарханова, вникнув в особенности самого прототипа, прихо­дит к выводу: «Архитектура (алтарной. - Иг. Ф.) преграды раннехристианского времени являет собоюпротивополож­ ность ветхозаветной, заимствуя из библейских описаний лишь фактическое и символическое основание: вместо того, чтобы скрывать Святая Святых храма, преграда первых храмов, на­ против, открывает алтарь и происходящую в нем литургию для всех верующих» 4 .

Так зарождается иконостас. Большой знаток Византийс­кой традиции отец Роберт Тафт говорит (как и Тарханова) о византийских алтарях следующее: «Алтарная преграда была выполнена открытой: все, что происходило внутри, было вид­но. Поэтому… алтарь (т.е. престол) стоял перед апсидой, а не в самой апсиде. В самой же апсиде был престол (епископа) и сопрестолия (пресвитеров)» 5 . И такое положение существовало довольно продолжительное время.

В VIII веке святитель Герман Константинопольский соста­вил свое изъяснение Божественной литургии, а так же храмового устройства. Во-первых, он упоминает только о существовании в его время столбовой преграды и «космита, украшенного Крес­том» 6 . «Космит» - это балка-перекладина над столбами «иконо­стаса» (сами «стасисы», видимо, в данном случае не упирались в потолок, представляя собою разновидность античного портика).

Во-вторых, описав священнодействия Божественной анафоры, он обращается к читателям со словами: «Ставши, таким образом, очевидцами Божественных Таинств, …восславим …Таинство Домостроительства нашего Спасения» 7 .

То есть святитель объяснял смысл того, что на каждой литургии видели читатели его толкования. Но они не могли бы видеть всего этого, будь там глухой иконостас и затворенные Царские врата.

Далее он объясняет, почему иерей в молитве склоняется. Это тоже явля­ется толкованием того действия, которое для современников святителя было лицезримым, но непонятным, а потому и нуж­далось в толковании. «По крайней мере до XI века в Констан­тинополе алтарь не был заслонен от людских взоров, а престол не был спрятан за завесой, что и показывают фрески и мини­атюры того времени. Первое упоминание о закрытии врат ал­тарной преграды после Великого входа и задергивании завесы содержится в комментарии на литургию середины XI века Ни­колая Андидского Протеория. Автор называет этот обычай монашеским» 8 .

Похожее толкование дает и автор XII века Феодор, епис­коп Андидский: «Закрытие же дверей и спущение сверху их (επάνω τούτων) завесы, как это обыкновенно делается в мона­ стырях, а также и покрытие Божественных Даров так называе­мым воздухом, знаменует, думаю, ту ночь, в которую произош­ло предательство ученика, ведение (Иисуса) к Каиафе, пред­ставление Его Анне и произнесение лжесвидетельства, далее - поругания, заушения и все, что тогда происходило» 9 . Из цита­ты видно, что задергивание завесы и закрытие врат - частный монастырский обычай, а не уставное положение.

Более того, данный текст сам по себе является цитатой из более раннего творения - комментария к литургии святителя Германа Кон­стантинопольского, и выражает лишь частное мнение (о чем говорит слово «думаю») автора 10 . Из самой цитаты не видно, где находились врата и завеса: на пути ли из притвора в храм, или на пути из храма в алтарь.

И лишь сам Феодор Андидский добавляет от себя: «Ибо в то время, когда бывают врата закры­ты, а завеса опущена, иподиаконы, - по постановлению боже­ственных отцов, старавшихся устранить соблазны и сдержать тех, которые, ко вреду слабых, неблагочинно и неблагоговей­но расхаживают туда и сюда, подобно служанкам, - стоят вне, в пространстве божественного храма, как бы во дворе алтаря» 11 . Ниже мы еще коснемся этого текста, когда будем анализиро­вать богословскую сторону вопроса.

Но сам иконостас с двумя боковыми и центральными Цар­скими вратами уже существовал в храме Софии Константино­польской, только вот находился он не на входе в алтарь, а на входе в храм из притвора (нартекса).

Вот, к примеру, как описы­вает вхождение во храм священника в начале утрени (после пе­ния полунощницы, которая и сейчас, согласно часослову, долж­на совершаться в притворе) архиепископ Солунский Симеон: «Полуночное пение окончилось.

Двери храма отверзаются (!), как небо, и мы входим в него… настоятель пройдет чрез Царс­кие врата, а прочие - по сторонам от него… Священник у пре­стола произносит возглас» 12 .

Мы видим, что, во-первых, речь идет о входе в храм из притвора, а во-вторых, по входе в храм вдруг священник оказывается у престола, но при этом не говорится, что он проходит еще чрез какие-то другие врата.

Следователь­но, не знал блаженный Симеон ни о каких вратах, отделающих храм от алтаря 13 . По крайней мере, он не говорит, что, дабы по­пасть в алтарь, надо еще открыть какие-то врата или войти в какую-то дверь. Так же и в главе 200 тот же автор в той же книге собеседований о таинствах церковных, изъясняя чин поставле-ния патриарха, говорит, что архиереи входят в алтарь «сторо­ною, а не серединой». А в книге «О Храме» тот же блаженный Симеон Солунский упоминает только завесу вокруг престола и некие «преграды», которые отделяли алтарь от храма 14 .

Там же, в «Книге о Храме», Симеон пишет, что после поставления Даров на престоле на литургии «затворяются Цар­ские врата, ибо не всеми должны быть зримы Таинства, в алта­ре совершаемые» 15 . Сначала может показаться, что Симеон противоречит сам себе. Но дело обстоит иначе. Царские врата были между храмом и притвором (нартексом). В нартексе сто­яли оглашенные (которые не входили вместе с верными в храм). А так как алтарь не имел глухих врат, то из нареткса было вид­но все, что происходит в алтаре. И говоря, что «не всеми долж­ны быть зримы Таинства», он имеет ввиду стоящих в нартек-сте (т.е. оглашенных, а так же отлученных, кающихся и одер­жимых нечистыми духами). Закрытие Царских врат храма де­лало невозможным для стоящих в нартексте видеть происхо­дящее в алтаре. Но это нисколько не мешало стоящим в храме созерцать служение в алтаре.

Но даже если согласиться, что в творениях Симеона Со-лунского есть противоречия, то важно учитывать, что сам Си­меон находился под сильным влиянием корпуса псевдо-Арео-пагита с его монофизитским противопоставлением народа и священства. С другой стороны, видимо, эта псевдоареопагитс-кая теория еще не повсеместно усвоилась православными хра­мами, а потому Симеон мог говорит больше теоретически.

Иван Дмитриевский приводит слова другого современ­ного ему ученого мужа, посетившего православные святыни Востока: «Василий Григорьевич Барский в своем путешествии к святым местам свидетельствует, что видел он в Иерусалиме, в Гефсимании, при гробе Пресвятой Богородицы, на Синае - на самом месте явления Неопалимой Купины, такие храмы, в которых нет ни царских, ни северных, ни южных дверей. А в Иерусалиме никаким преграждением Алтарь от храма не от­ делен.

Для священнодействия имеется же только престол. О сем подробно см. в «Путешествии» Барского на стр. 107 и 270» 16 . Важно учитывать, что, согласно Кондакову, именно «на свя­тых местах Иерусалима, Елеонской горы, Вифлеема… сложи­лись первоначальные формы алтаря, его преграды, жертвенни­ка» 17 . Влияние архитектуры храма Гроба Господня и древнего храма Вифлеема на оформление алтарей византийских храмов отмечает и Тарханова 18 . Поэтому для нас особо значимы сви­детельства лиц, посещавших древние храмы в минувшие сто­летия, пока их не коснулась рука «реставраторов» 19 .

Возникает вопрос: чем русские христиане заслужили та­кое наказание - отлучение от созерцания таинства алтаря? И если Иерусалим и Гроб Господень - «Мать Церквей», как мы поем на воскресном богослужении 20 , то он должен быть ориен­тиром для всех нас. А то ведь делая попытку быть святее само­го храма Иерусалимского, мы можем оказаться занудными фарисеями, а отнюдь не носителями святости.

Богословие литургического пространства

Когда мы говорим о литургическом пространстве, то бого­словие этого пространства не может быть «автономным» от бого­словия самой Евхаристической литургии. Что же, собственно, со­вершается на Евхаристии? Самое основное-это прикосновение к Вечности Божьей. По мудрому выражению протоиерея А. Шме-мана, преодолеваются границы времени и пространства, и мы вхо­дим в Божью вечность. Во время служения литургии, помимо ос­вящения Даров, совершается еще и духовное движение вперед, к вечности, участвующего в священнослужении народа. Можно наметить три основных аспекта литургического действия, напря­мую касающихся нашей темы: вхождение во славу, созерцание славы и единство пространства храма и алтаря.

В Богослужении Православной Церкви часто подчерки­вается мысль, что само это служение стало возможным только благодаря тому, что Божественное и человеческое во Христе соединилось, небо и земля соединились, разрушилось «средо­стение преграды». Присутствуя на литургии, стоя перед Ли­цом Божиим, мы присутствуем на небе, перед Богом, в Его Таинственном и Славном Царстве.

Согласно преподобному Максиму Исповеднику, вечные реалии, «будущие» блага, «первообразные таинства» сообща­ются в Церкви верным «посредством чувственных символов». И у всего в богослужении есть свой смысл - символический в высшем смысле этого слова (т.е. органический, а не аллегори­ческий символизм) 21 . Чтобы понять значение «входа в храм» как священнодействия, необходимо обратиться к «малому вхо­ду» литургии 22 .

В древней византийской и римской практике народ со­бирался и ждал священника в храме, и когда священник вхо­дил в храм, народ приветствовал входящего иерея пением псал­мов или, точнее, стихов из псалмов, получивших название «входных стихов» (лат. introit, греч. είσοδικόν). А потому и молитва, с которой начиналось богослужение, называлась «мо­литвой собрания народа» или «молитвой входа народа в храм». Эта молитва сейчас стоит в начале богослужения в чине литур­гии апостола Иакова, епископа Иерусалимского 23 .

Такая же молитва стояла в начале литургии Иоанна Златоуста в первом из дошедших до нас греческих кодексах, т.е. в кодексе Барбе-рини (VIII в.). Читалась эта молитва на середине храма 24 . Эта молитва по своему смыслу относится именно к «собранию вер­ных на литургии». Примечательно, что в кодексе Барберини отсутствует, во-первых, та молитва «малого входа», которая известна по нашим нынешним служебникам, а во-вторых, от­сутствует вообще всякое упоминание о том, что после входа священника в храм был еще какой-то вход в алтарь как особая процессия. Приходится согласиться с мнением Голубцова о том, что в древних византийских чинах вся первая часть богослу­жения до выхода оглашенных была в храме, а в алтарь был вход уже вместе с «приносимыми» дарами для Евхаристии 25 .

В построенной императором Юстинианом Великим Со­фии Константинопольской был устав, совершенно отличный от всех вышеперечисленных. Отличие собственно Византийс­кого обряда Святой Софии (и, возможно, едва ли не единствен­ного храма) заключалось в том, что в Риме (и в других местах) народ собирался в храм до прибытия священства, и ожидал священников в храме.

В «Великой Церкви» (Святой Софии) Константинополя все было иначе. Народ собирался у входа в храм в специальном атриуме (крытой западной галерее), кото­рый был специально пристроен снаружи по всему периметру Святой Софии. Именно для богослужения в этом храме и в этих условиях и была составлена молитва «малого входа», которую сейчас бездумно перепечатывают все наши существующие слу­жебники. Вот эта молитва: «Владыко Господи Боже наш! Ты установил на небесах чины и воинства ангелов и архангелов к литургисанию во славу Твою. Соверши вместе со входом на­шим и вход святых Твоих ангелов, сослужащих с нами литур­гию, и вместе с нами славословящих Твою благость, ибо Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение - Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и во всякое время и во веки веков». Это был вход всех собравшихся на литургию верных, а не одних только священников. Потому и слова молитвы об ангелах, «со­служащих с нами литургию», относятся не к клирикам, иду­щим в алтарь, а ко всему собранию Церкви. Кстати, по своему смыслу эта молитва нисколько не противоречит, а наоборот, подчеркивает мысли, изложенные в приведенной выше древ­ней молитве «собрания народа в храм».

Там народ назван «со­бирающейся Церковью», а здесь эта самая мысль выражается в просьбе о соучастии «всех нас» (всех стоящих в атриуме при входе в храм) к «совместному литургисанию». Вот почему «со­временная» практика чтения этой молитве на ступенях амвона при «импровизируемом» входе в алтарь (после выхода оттуда) сильно искажает не только сам смысл входа, но и понимание слов молитвы. Ведь в алтарь входят только клирики, а потому смысл молитвы входа в алтарь может относиться только к ним, а следовательно, народ выпадает из числа «солитургисающих» вместе с ангелами эту службу. И именно ко всему народу от­носится «благословение входа святых». Святыми здесь назва­ны все христиане, приступающие к служению Евхаристии 26 .

Весьма значимы для нас комментарии Симеона Солунс-кого о «входах» на богослужении. Утреня (как и литургия) на­чиналась в нартексе (притворе), где вместе с верными стояли и оглашенные, и отлученные. Но потом верные входили в храм. И вот как последовательность богослужения в данном месте комментирует ее (последовательности) описатель: «Ныне в начале молитвословия мы становимся вне храма, как бы вне рая, или вне самого неба, изображая одну только земную жизнь. Вместе с нами стоят иногда и кающиеся, или обращающиеся после отречения, … а бывает и оглашаемые словом веры.

Ког­да же врата отверзаются - по окончании песнопений, пропе­тых вне храма, - мы входим в Божественный храм, как бы в рай или на небо, а те (отлученные и кающиеся с оглашенными) остаются во вне. Это действие (вход в храм) означает, что нам уже отверзлись селения небесные и мы уже получили доступ во святая святых (sic), восходим к свету, и приближаясь, при­ ступаем к престолу Господнему (!). Ибо мы идем к востоку, к алтарю, и возносимся, словно облаками, божественными сло­вами и песнопениями, во внутреннейший храм, словно на воз­духе на встречу Господа, Который, взойдя на небо, возвел и нас ввысь, иуготовал нам путь - Самого Себя, дабы нам все­ гда пребывать с нашим Господом, священнодействуемым о нас. Поэтому и врата отверзаются, и завесы отдергиваются, дабы этим показать, что отверзаются селения небожителей и вво­ дятся в едининие с насельниками земли» 21 .

А преподобный Максим Исповедник говорит об участии верных в Евхаристии как о вхождении в будущую жизнь, как «исполнение» еще только «будущего» явления Христа во Вто­ром Его пришествии. Комментируя смысл того, что после апо­стольских чтений на литургии епископ сходит с кафедры и после этого бывают удалены оглашенные, он пишет: «Соше­ствие архиерея с кафедры и удаление оглашенных означает вообще Второе пришествие Великого Бога и Спасителя наше­го Иисуса Христа, отделение грешников от святых и правед­ное каждому воздаяние» 28 .

Если учесть, что для святого Мак­сима слова «изображает» и «означает» имеют значение не ал­легории, а актуального явления, присутствия изображаемого, то его текст приобретает фундаментальное значение для ли­тургического богословия. В символической системе святого Максима удалялись оглашенные и за ними закрывались двери храма, чем было показано, что они еще вне Царствия Божьего. Следовательно, закрыть двери алтаря в этот момент - зна чит (если следовать логике толкования святого Максима) сим­ волически показать, что для стоящих вне алтаря верных две­ ри рая закрыты! Святой Максим ни разу не говорит, что двери алтаря закрыты перед верными.

Итак, в процитированных текстах содержится важная догматическая иформация: вхождением во храм мистически, таинственно изображается вхождение в Саму Вечность Божию, в Небесное Царство, куда вознесся Христос и нас с Собою и в Себе вознес. А удалением из храма оглашенных актуально в символе - нам дана причастность к παρουσία (Пришествию) Христа: мы уже в Его спасительном Царстве, а они (оглашен­ные и отлученные) еще пребывают вне присутствия Христа. Архиепископ Солунский подчеркивает, что восходим к алта­рю мы все, приступаем к престолу Божиему - все вместе, вся Церковь. И это вхождение есть таинство, ибо изображает и священнодействует наше молитвенное вознесение к Тому, Кто пребывает на престоле Славы. «Отверзлись селения небесные, и мы уже получили доступ во святая святых»! А святой Мак­сим говорит о вхождении в область уже осуществившегося (та­инственно) Второго пришествия Христа и получения от Него блаженного воздаяния славы.

Блаженный Симеон Солунский дал нам прекрасное бо­гословское изложении концепции служения Церкви в еди­ном литургическом пространстве, не поделенном на части. Он подчеркнул всеобщее достоинство верных, приступаю­щих к Небесному Алтарю чрез посредство алтаря, находя­щегося на земле. Что может быть выше Неба? И вот всем нам отверсто Небо, и все мы введены в него. И что же?

По­лучили доступ во святая святых на небе, а отблеск этого не­бесного святилища - алтарь - затворился перед взором большей части верующих? Земной алтарь есть символ и ико­на Небесного Алтаря, и если верные вводятся в полноту об­щения с Богом и ставятся пред Алтарем Небесным, то никто не может закрыть от взора молящихся алтарь земной! На зем­ле образ того, что на Небе. Кто же решится запретить челове­ку держать в руках фотографию царя, но при этом допустит этого же самого человека в прямой доступ к царю, введет его в царские палаты, поставит его у царского стола и пригласит его в сотрапезники царской семьи?

Отсюда ясно, что каноническое запрещение входить в алтарь не посвященным в клир относится к мерам дисципли­ны, призванным обеспечить порядок в совершении богослу­жения в алтаре. Догматического, богословского препятствия к вхождению в алтарь всех полноправных членов Церкви нет. Но если в храме не поставить маленькие преграды для моля­щихся, то во время большого стечения народа может возник­нуть суета, давка, которая будет препятствовать совершению священством служения на алтаре Господнем. Низкие решетки спокойно справлялись с данной задачей: Они не препятствова­ли верным видеть все, что происходит в алтаре, но при этом сохраняли святыни алтаря от непредвиденных обстоятельств. Поэтому современная практика служения Евхаристии в наглухо закрытом алтаре не вписывается ни в какие нормы - не только богословские, но даже в дисциплинарные. Затворенные Царс­кие врата не оправданы даже с точки зрения практической пользы, т.е. по соображениям удобства служащего священника.

Созерцание славы

Но православное литургическое богословие уделяет вни­мание не только месту служения, но и состоянию участвую­щих в служении лиц. А оно может быть описано двояко: Со стороны Бога происходит по отношению к нам откровение Славы Божией. В таком случае наше участие в служении явля­ется созерцанием славы Божией. Вообще в православном ду­ховном опыте, в аскетике и в мистике, в молитве созерцанию как прикосновению к Нетварному Свету Божиему предается очень важное значение 29 . Вот как это всеобщее созерцание вер­ных выражено на литургии апостола Иакова: Перед началом Евхаристического канона, когда дары, покрытые «завесами», ставятся на престол, священник «снимает завесы с даров», при этом во всеуслышание объясняет смысл этого священнодей­ствия: «Открыв таинственные покровы, знаменательно облекающие сию священную жертву, явственно покажи нам и оза­ри умственные наши очи непостижимым светом» 30 . Обратим внимание, что в аутентичном чине литургии апостола Иакова престол стоит вне «вимы» (иначе называемой «апсидой»). В апсиде находятся седалища епископа и пресвитеров, но не сам престол. Престол стоит на возвышении, и все, что происходит на престоле и вокруг него прекрасно видно молящихся 31 .

И люди участвуют в созерцании славы Божественного служения. Это просто прямо противоположно всему тому, что мы имеем на настоящий момент: у нас Дары «прячут», а в аутентичной апостольской и святоотеческой традиции, наоборот, - сокры­тые изначально под «завесами» в предложении Дары после поставления на престол открываются, тем самым изображая Богоявление, Откровение Божие всей Церкви. Как же все-таки перекликаются слова молитвы литургии апостола Иакова со словами из Послания к Евреям апостола Павла: «Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву, дабы… твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за пред­лежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безо­пасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященни­ком навек по чину Мелхиседека» (Евр. 6:17-20). Посмотрим, какая сложная, витиеватая стезя мысли, чтобы привести к вы­воду: все имело своею целью ввести всех нас (Павел писал ко всем крещенным и освященным Духом Святым христианам, а не только к епископам и пресвитерам) «во внутреннее» селе­ние славы Божией, «за завесу». Но куда за завесу? Не в Иеруса­лимский ли храм? Нет, но туда, куда «предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхи­седека». То есть вводит нас в Свое Небесное Святая Святых. Опять же, а что такое литургия? Это и есть служение «за заве­сой», внутри Вечности Божией, в сое лужении ангелов и всех святых. Все священные сосуды и престол в Церкви на земле потому так святы и величествены, что они есть отражение и в какой-то мере «воплощение» того, что присутствует сейчас на небе - Единое служение всей Церкви собранной вокруг престола и пред престолом Агнца. Там все верные собраны во­едино!

Именно к созерцанию призывает и преподобный Мак­сим Исповедник в своей «Мистагогии» (кстати, обратим вни­мание, что вход Святых Даров в алтарь совершается, согласно святому Максиму, после закрытия врат Церкви, т.е. опять речь идет о затворении врат храма, а не алтаря, иначе - как бы мож­но было «войти» в закрытый алтарь сквозь «затворенные две­ри»?): «Логос (Христос) возводит ревнителей веры, уже затво­ривших свои чувства чрез закрытие врат и вход святых да­ ров, к созерцанию умопостигаемых логосов и вещей» 32 . Тут важ­но особо обратить внимание, что созерцание логосов, по пре­подобному Максиму, всегда совершается в вещах материаль­ных и чрез вещи. «Мир умопостигаемый (т.е. логосы) находит­ся в чувственном, как душа находится в теле» 33 . А вещи (мате­риальные или, выражаясь языком святого Максима, «чувствен­ные») являются плотью умопостигаемого мира.

Итак, когда преподобный Максим говорит, что Бог приглашает Своих вер­ных ксозерцанию умопостигаемых логосов и вещей, то этим подчеркивается важность созерцания совершаемого священно­действия! Повторим: логос можно усматривать только в его плоти и чрез плоть - чрез вещи, а потому созерцаются самые вещи (недаром святой Максим подчеркивает важность созер­цания не только логосов, но и вещей). И лишь в вещах, через тонкое таинственное созерцание, человек видит логос вещи. Невозможно быть участником литургии и не быть созерцате­лем логосов этого служения.

Единство храма и алтаря

Преподобный Максим Исповедник в своей замечатель­ной «Мистагогии» объясняет устройство православного хра­ма. Он четко различает алтарь, в котором физически могут при­сутствовать только иереи, и общий храм (ναός). Но при этом он делает величайшее замечание об особом «преображении» храма и изменении его структуры во время литургии: «Храм есть алтарь в возможности, поскольку он освящается, когда священнодействие восходит к своей высшей точке. Но алтарь, наоборот, есть всегда храм» 34 . Эти слова так комментирует ве­личайший знаток православной традиции, современный пат­ролог А. Сидоров: «Храм является алтарем лишь в потенции, актуализируясь в качестве такового (т.е. становясь алтарем) лишь в высший момент службы. Но алтарь всегда актуально является частью храма» 35 .

Итак, на момент совершения таин­ства Евхаристии весь храм актуально (!) становится алтарем. Пространство алтаря расширяется и выходит из своих обыч­ных пределов. Алтарь наполняет собою весь храм, превращает весь храм в алтарь. Это очень важное замечание преподобного Максима: все верные на литургии стоят в алтаре. Но к чему тогда эти затворенные врата, если все люди реально, вместе с нами, священниками, стоят в алтаре, только позади нас? Недо­пустимость «закрытых Царских врат» самоочевидна, ибо она-то как раз и подчеркивает отделенность храма от алтаря, а эта отделенность упразднена в единстве служения литургии всей Церковью, в едином алтаре. Вот почему священник, стоя у пре­стола, даже если он совершает литургию один, в молитве гово­рит, что Бог «сподобил нас стать пред святым Его жертвенни­ком (алтарем)», а также «сподобил нас служить святому алта­рю». Если священник в алтаре один, то было бы логично сде­лать замечание: «Для единоличного служения иерея - читать вместо «мы» - «я»». Но ничего подобного, слава Богу, в на­ших служебниках нет.

Завершить эту богословскую часть хотелось бы словами апостола Христова Павла: «Итак, братия, имея дерзновение вхо­ дить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и [имея] великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неук­лонно, ибо верен Обещавший» (Евр. 10:19-23).

Созерцание Агнца

Eсть еще одна деталь в православной литургии (и не толь­ко, но даже в католической мессе). Это созерцание верующи­ми Святого Агнца, которого возносит иерей пред взором наро­да во время возгласа «Святая святым». Святоотеческая литур­гическая экзегеза уделяет этому древнейшему акту особое ме­сто. В «Корпусе Ареопагитик» имеется такой комментарий: «Священноначальник, воспев священные Богодействия, свя­щеннодействует Божественные Таинства. И освятив их, возно­ сит пред взором и их показывает им… И, таким образом, по­казав Дары Богодействия, приступает к причащению оных сам, и иных призывает» 36 .

Псевдо-Ареопагиту вторит святой Николай Кавасила: «Затем священник намеревается сам приступить и других при­гласить к Трапезе… Он взяв и показав Животворящий Хлеб, призывает к причастию… И возглашает «Святая - святым», как бы говоря при этом: «Вот Хлеб Жизни, который вы види­ те. Идите, стало быть, причащайтесь»» 37 . Свидетельство Кава-силы имеет особую ценность. Он сам принадлежит эпохе, ког­да тенденция к построению высоких иконостасов и наличию затворенных Царских врат алтаря на литургии уже цвела пыш­ным цветом. Можно сказать, что Николай Кавасила плыл про­тив течения, был своего рода пророком Евхаристического воз­рождения в современной ему среде. Его можно назвать «ви­зантийским Иоанном Кронштадским».

Несомненный знаток православной литургии и ее исто­рии профессор Иван Дмитриевский так описывает этот момент: «О действии возвышать Тело Христово при возглашении «Свя­тая Святым» упоминается в литургии апостола Иакова и в ли­тургии апостола Петра. Об этом возвышении пишут св. Дио­нисий (псевдо) Ареопагит и преп. Максим Исповедник. Сле­довательно, это установление относится еще ко временам апостольским. В первенствующей Церкви, когда алтарей и престолов (подобных нынешним) еще не было, священнодей­ствие совершали на поставленном в храмине деревянном сто­ле, где все предстоящие могли видеть все действия Евхаристии. И когда наступало время причащения, пресвитер или епис­коп … возносил ввысь Св. Дары ввиду всех и громко возгла­шал: Святая - святым» 38 . «Епископ или пресвитер, поднимая Св. Дары ввысь и показывая их народу, восклицает: «Святая - святым»» 39 .

Итак, мы видим, что обряд возношение Божественного Хлеба при возглашении «Святая Святым» имеет вполне одно­значный и единственный смысл: представить причастникам к лицезрению Божественную Пищу - Источник Нетления. Если обряд не достигает свойственной ему цели, он лишается смыс­ла, происходит его профанация. Думаю, никто не станет отри­цать, что за задернутой завесой (да и без нее, при закрытых вратах иконостаса) невозможно «увидеть» это Божественное возношение. Следовательно, придется признать, что тайнодей-ственный акт теряет смысл свой и совершается не с тем значе­нием, которое ему однозначно предписывается согласием от­ цов в православной традиции!

Аллегоризм и литургия

Аллегорическое толкование действий и декора литургии явилось попыткой осмыслить возникшие структурные измене­ния в ее чинопоследовании. О причинах самих изменений го­ворить бесполезно, так как мы можем вести речь только в со­слагательном наклонении (до нас не дошли документы, свиде­тельствующие о времени и причинах такого изменения). С уве­ренностью можно сказать только одно: аллегорическое объяс­нение обычая закрывать врата алтаря и задергивать завесу по­является намного позже самого обычая. Едва ли ни первым письменным памятником, дающем аллегорическое толкование этому действию, является объяснение литургии епископа Ан-дидского Феодора (XII в.): «Закрытие же дверей и спущение сверху их (επάνω τούτων) завесы, как это обыкновенно дела­ ется в монастырях, а также и покрытие божественных даров так называемым воздухом знаменует, думаю, ту ночь, в кото­рую произошло предательство ученика, привод (Иисуса) к Каиафе, представление Его Анне и произнесение лжесвидетель­ства, далее - поругания, заушения и все, что тогда происхо­дило.

Ибо в то время, когда бывают врата закрыты, а завеса опущена, иподиаконы, - по постановлению божественных отцов, старавшихся устранить соблазны и сдержать тех, кото­рые, ко вреду слабых, неблагочинно и неблагоговейно расха­живают туда и сюда, подобно служанкам, - стоят вне, в про­странстве божественного храма, как бы во дворе алтаря» 40 . Первое, что бросается в глаза - это как раз мистическое раз­деление храма и алтаря во время литургии. То есть полная про­тивоположность сказанному преподобным Максимом Исповед­ником! Второе - это сравнение «двора алтаря» (храма) с дво­ром первосвященника, а иподиаконов, стоящих в храме - со служанкой, от страха перед которой Петр отрекся от Христа. Ничего не скажешь, достойнейшее для клириков сравнение!

Позднее аллегорические «толкования» стали вырастать, как грибы после дождя, вытеснив толкования отцов Церкви ранней эпохи, объяснявших связь храма и алтаря с богослуже­нием через призму участия верных в Евхаристии. Для «обо­снования» манипуляций с Царскими вратами обычно ссыла­ются на символическое значение литургии, во время которой изображается вся жизнь Христа на земле (к примеру, закрытие врат после Херувимской песни «изображает» положение во гроб Спасителя и запечатывание гроба). Но литургия - это именно символ, а не драма. В символе нет «актеров и декораций».

В символе есть священнослужащие, а к числу последних отно­сится не только священство, но и весь освященный в таинстве Крещения и Миропомазания народ церковный. И участвуют в этом священном служении все находящиеся в храме, все вер­ные причастны полноте символизма литургии. В этом смысле слова, «не алтарь есть «гроб Христов», а вся Церковь как еди­ное литургическое пространство, и даже - все верные», как пишет святой Николай Кавасила, являют собою Гроб, в кото­рый нисходит Тело и Кровь Христа, и из которого воскресает Христос, совоскрешая с Собою человека.

К тому же, на архиерейской литургии (или на литургии «награжденных» архимандритов и протоиереев) нет многих манипуляций с вратами и завесами: врата отворяются в начале службы и закрываются во время причастия священства 41 . Воз­никает вопрос (в контексте символического толкования «от­крытий-закрытий» святых врат): А разве во время служения «особых» архимандритов и во время литургисания епископа нет нужды изображать из алтаря гроб, в который полагает­ ся Тело Христа? И как быть со служением литургии под от­крытым небом (когда сам Патриарх Московский служит ли­ тургию в Дивеево на площади монастыря)? Там вообще нет ни иконостаса, ни, тем более, закрытого алтарного простран­ ства. Неужели эта литургия «менее благодатна»? Или она «не­полноценна по символичности священнодействия», т.к. нет врат и нет катапетасмы? Едва ли кто-то позволит себе такое ска­зать, но ведь это - логические выводы из тех требований, ко­торые сегодня предъявляются «ревнителями» существующего порядка.

То же самое касается и другого «богословского» аргу­мента о необходимости держать врата алтаря закрытыми: «Та­инство сие совершается в алтаре священнослужителями… при закрытых Царских вратах (если служит иерей, а не архиерей), потому что первоначально сие Таинство было совершенно Христом в присутствии одних только учеников… а так же что­бы соблюсти сие таинство от очей недостойных, ибо сердце и око человеческое лукавы и недостойны зреть сие Таинство», - пишет епископ Вениамин со ссылкой на святого Иоанна Кронштадского 42 .

Во-первых, все крещенные и получившие Дар Свя-таго Духа - это ученики Христа, призванные на Его трапезу {ведь тот, кто причащается, и есть участник Таинства). Все, кто присутствует на литургии - ее участники. И Христос не поделил причастников Тайной вечери на два класса: тех, кто видят то, что Он совершает, и тех, кто не видят, но которым только «выносится» из горницы Тело Христово. Во-вторых, снова возникает вопрос: а если служит архиерей, тогда уже и око стоящих в храме не нечисто и сердце не лукаво? 43 В чем же смысл деления единого священного мистического простран­ства Тела Христова (Церкви) во время литургии - в то время, когда все преграды как раз должны быть преодолены? Литургия - пир Царствия Божиего уже здесь, на земле. А символом этого пира, соединяющего небо и землю, и должны стать пол­ностью всю службу отверстые врата Вечности, и служение Вечности совершается всей Церковью в едином и неделимом пространстве.

О том, как негативно влияет алтарная перегородка на са­мих священнослужителей писали такие лица как отец А. Шме-ман и отец Н. Афанасьев. Краткое резюме их мысли таково: отделенные от взоров молящихся священнослужители в алта­ре часто ведут беседы во время богослужения, сидят, читают письма, общаются с братьями. Отсутствие иконостаса или - как минимум - низкий иконостас и широкие Царские врата 44 , отверстые всю службу послужат для повышения молитвен­ного благочестия и самих священнослужителей.

Уставные вопросы

Когда мы предлагаем какие-либо литургические преоб­разования, мы не можем пройти мимо устава, ограничившись одним богословием. Рассмотрим же, во-первых, рубрики 45 , официально принятого в Русской Православной Церкви Слу­жебника, а во-вторых, 23-ю главу нашего, так же официально принятого, Типикона.

Наш славянский иерейский Служебник касательно заве­сы на литургии ничего не говорит: ни о ее задергивании после Херувимской песни и открытии перед пением Символа веры, ни о ее задергивании перед возгласом «Святая святым». В Служеб­нике не говорится даже, что после Великого входа закрываются врата алтаря. Сказано, что они отворяются на малый вход на тре­тьем антифоне и затворяются после чтения Евангелия 46 .

Служебник только упоминает, что перед причастием на­рода врата отворяются, что подразумевает их закрытие перед этим (но не говорится, в какое время литургии их следует зат­ворять). Однако, в дониконовском Служебнике дается указа­ние, что перед началом литургии, по окончании проскомидии «иерей, отворив святые врата, творит часом отпуск» 47 . Такое же указание о завершении часов после проскомидии присут­ствует в рукописи литургии Василия Великого, изданной про­фессором протоиереем М. Орловым: «По сем иерей кадит свя­тая. И прием кадило, диакон отворяет Царския двери, и кадит святый престол окрест крестообразно, глаголя в себе псалом 50-й. И кадит святая и весь алтарь. И ставв Царских дверех, кадит настоятеля… Посем иерей, став в Царских дверех, тво­рит отпуст (проскомидии.-Иг . Ф.). … Диакон, поклонившись иерею, исходит святыми дверьми и, став на обычном месте, трижды поклонившись, глаголет: Благослови, владыко» 48 .

Кроме того в Служебнике есть интересное предписание для диакона перед возгласом «Святая Святым»: «Диакон же, стоя пред св. вратами (!), видя, что иерей берет Св. Хлеб, гла­голет: «Вонмем»». Интересно, какими очами он может это уви­деть, если врата закрыты (порою они глухие) и задернута ката-петасма? Уж не «очами ли веры»?

Касаясь же существующей в Русской Православной Цер­кви богослужебной практики, протопресвитер Александр Шме-ман, в ответ на письмо своего епископа, который предписал соблюдать указания устава о Царских вратах и завесе, писал: «Я думаю, что это большая и даже трагическая ошибка абсо­лютизировать то, что сама Церковь не абсолютизировала, ут­верждая, что только та или эта практика правильна, а любая другая неправильна. Так например, ни в одном месте в тексте литургии святого Иоанна Златоуста, как он напечатан в рос­сийских «типовых» книгах (передо мной прекрасное Московс­кое Синодальное издание 1904 г.), завеса даже не упоминает­ся. Если бы закрывание царских врат во время богослужения было действительно органической и существенной частью ев­харистической службы, они не оставались бы открытыми, ког­да служит епископ или, как это принято в российской практи­ке, священник определенного ранга… Лично я убежден, что современная греческая практика, в которой двери совсем не закрываются в течение всей литургии, значительно более вер­ на истинному духу Евхаристии и православного понимания Церкви, чем практика Русской Церкви, которая, кажется, постоянно подчеркивает разделение между народом Божьим и клиром» 49 .

23-я глава славянского Типикона Русской Церкви

«Но как же быть с Типиконом?» - воздохнут ревнители «отеческих преданий». Действительно, 23-я глава нашего Ти­пикона дает предписания, касательно времени использования завесы. Но с чего это Типикон заговорил о действиях клириков в алтаре? Ведь Типикон никогда не касался служения в алтаре. Типикон - книга клиросная, в которой всегда «мы» относится к хору, тогда как о священстве всегда говорится в третьем лице. Поэтому странно, что Типикон дает указания касательно заве­сы врат, когда это не дело чтецов, а дело священнослужителей. Вывод здесь может быть только один: в Служебниках отсут­ствует какое бы то ни было указание о катапетасме, тогда как ревностные не в меру уставщики-переписчики решили верный, на их взгляд, порядок завешивания алтаря отразить в Типико­не, как бы восполнив «упущение» Служебника.

Но поразительно то, что ревнители «Типикоиного бла­гочестия» просто не желают обращать внимание на то, что боль­шая часть современного богослужения идет вразрез с имею­щимся у нас Типиконом. И неизвестно, что с точки зрения со­ставителей Типика было большим злом: служить утреню с ве­чера, а вечерню - едва «восстав от одра» (как у нас Великом постом), или же преступить их предписания касательно Царс­ких врат и катапетасмы? 50

С точки же зрения современной историко-литургической науки важно ответить на вопрос: как и когда в наш Типиконпопала 23-я глава ?

Несомненный знаток литургической традиции Церкви, великое светило русской литургической науки профессор Ки­евской духовной академии Михаил Скабалланович, тоже занимался этим вопросом. Вот какую справку о развитии славянс­кого Типикона предоставляет он: славянские списки с Иеруса­лимского Типикона содержали множество привнесений пере­писчиков. «Некоторые рукописи вводят даже целые новые ста­тьи, некоторые из них приняты и в нынешнем нашем Типико­не. Например, в Типиконе начала XVI века (рукопись Моск. Синод, библ. № 336/338) вводится глава «О запоне святого ал­таря, когда отверзается»» 51 .

Указанное время (нач. XVI в.) является эпохой форми­рования на Руси того самого самосознания, которое впослед­ствии привело к кризису со старообрядчеством. Эту культуру можно назвать «монофизитской» в своем отношении к бого­служению и обряду, к букве устава. Именно в это время устав на Руси (как в свое время у монофизитов) во имя «сакральнос-ти богослужения» оброс вторичными элементами, за которы­ми уже не видно было содержание и смысла таинств святого алтаря.

Но как бы мы не относились к Типикону, мы должны помнить, что само слово «Типикон» означает «Сборник образ­цов», эскизов богослужения. Это - не канон с его жесткими требованиями, а всего-навсего образец, штрихи, которые не вечны и не непоколебимы.

В разных местах и в разное время наблюдались разные традиции касательно использования завесы и Царских врат на литургии. Безусловной же является исконная и почтенная под­линной христианской древностью, древностью не ветшающей, но обновляющейся традиция служения литургии в сослужении всего народа, в полноценном его соучастии сему служению - слухом, молитвой, созерцанием, причащением, благодарением.

Заключение

Церковь - живой организм , а не бездушное здание. Любой живой организм подвержен страданиям, метаморфозам. И задача любого живого организма - побеждать болезни, «стряхивать пыль» и развиваться далее. Хотелось бы надеять­ся, что проводимые богословской школой исследования не «ля­гут в папку», не будут покрыты «вековой пылью», а станут сти­мулом к реальной деятельности по преобразованию нашей ли­тургической жизни. Сейчас эта тема особо актуальна, так как без полноценного введения верующего в православное бого­служение мы рискуем потерять этого верующего если ни для Церкви в целом, то для богослужения. Наш народ использует всевозможные литургические суррогаты, апокрифические мо­литвы ввиду недоступности для него богослужения. И одной катехизацией тут не обойтись. Приходя в храм, человек (если он хочет стать членом общины, а не просто зашел «поставить свечку») ищет свое место в богослужении. Но оно оказывается закрытым перед ним.

Примечания

1 См. Тарханова С. Ветхозаветные прототипы алтарной преграды византийских храмов // Альфа и Омега, №№ 2 (52); 3 (53), 2008.

2 Позднее указанные столбы стали сверху украшаться иконами и резными украшениями. Отсюда и название: «Иконостас».

3 В наших храмах это тоже актуально: если не поставить преграды в кафедральных соборах, то, к примеру, на Пасху народ может про сто «смести» священство вместе с престолом.

4 Тарханова С.

5 Тафт Р. Византийский Церковный обряд. СПб., 2000. С. 79.

6 Герман Константинопольский, сет. Сказание о Церкви и рассмотрение Таинств. М., 1995. Гл. 8. С. 47.

7 Там же. Гл. 41. С. 81.

8 Николай Ким, свящ. Примечание № 8 к Письмам преп. Никиты Стифата // Преп. Никита Стифат. О Рае. СПб., 2005.

9 Феодор, епископ Андидский. Краткое рассуждение о тайнах и образах Божественной литургии, составленное по просьбе боголюбивого Василия, епископа Фитийского. Печ. по изд.: КрасносельцевН. Ф. Объяснение литургии, составленное Федором, епископом Андидским // Православный собеседник. Казань, 1884. Кн. I. Гл. 21.

10 См.: PG 98: 425-428.

11 Феодор, епископ Андидский. Краткое рассуждение… Гл. 21.

12 Симеон Солунский, блж. Разговор о святых священнодействиях и таинствах церковных. Гл. 274.

13 Хотя в 147-й главе данного произведения и упоминаются некие особые «врата алтаря», но здесь вратами могут быть названы проемы в стасисах с небольшой «калиточкой», как это можно сейчас встретить в греческих типах иконостаса.

14 Симеон Солунский, блж. Книга о Храме II Дмитриевский 77. Историческое, догматическое и таинственное толкование Божественной литургии. М., 1884. С. 385. Но там же упомянуты «священные двери алтаря» {Симеон Солунский, блж:. Книга о Храме… С. 402), которые на малом входе при архиерейском служении открывались. Однако мы могли бы предположить - т.к. нет описания иконостаса времен Симеона Солунского, - что имеются в виду все те же перегородки по колено человеку среднего роста.

15 Симеон Солунский, блж:. Книга о Храме… С. 410.

16 Там же. С. 130.

17 Кондаков 77. 77. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904. С. 31.

18 Тарханова С. Ветхозаветные прототипы… // Альфа и Омега, № 2 (52), 2008. С. 306.

19 Многие храмы в Святой Земле имели архитектуру, согласную с описанием Барского. Однако, как только в Палестине и Израиле появились «ревнители благочестия» из стран бывшего СССР, взявшиеся на свои деньги «приводить храмы в нужный вид», храмовый инте­рьер изменился. В храмах, которые за века своего существования никогда не видели иконостасов, появились «глухие» «русские» ико­ностасы с иконами, сомнительной ценности (живописные «картины» времен русского барокко). Автор этих строк считает преступной та­кую «помощь», когда красота древнего многообразия храмовой ар­хитектуры уничтожается.

20 См.: Октоих. Глас 8. Суббота. Великая Вечерня, стихиры на «Господи воззвах».

21 Статьи по православному богословию символа: ШмеманА., прот. Таинство и символ // Православная община, № 32. С. 39-52; Лосев А. Диалектика мифа (соответствующий раздел о символе). М., 2002;
Аверинцев С. С. Символ (энциклопедическая статья) // Вестник ВГУ, 1998. Пилипенко Е. Святоотеческое богословие символа // Альфа и Омега, № 27. С. 328-349, № 28. С. 310-333.

22 Именно малый вход является началом входа Евхаристического. Малым входом начиналось богослужение и на Востоке, и на Западе. В «классическом» варианте современной литургии «византийского обряда» остался лишь «вход с Евангелием», который заключается в выносе Евангелия боковой (северной) дверью алтаря и потом внесении его через Царские врата в алтарь. Это - реликтовая форма того, что совершалось по древнему Уставу богослужения в Святой Софии
Константинопольской. Собственно, о том, что малый вход был началом Евхаристического богослужения, написано уже немало исследований и статей (См. Тафт Р. Византийский церковный… С. 34; Соловш Мелетш, свящ. Божественна Штурпя. Льв1в, 1999. С. 239-246). «Служба Божья начинается малым входом, то есть, входом епископа или пресвитера в святилище. Малым входом начинается литургия в «Апостольских Постановлениях», в «Паломничестве Сильвии Этерии», и в тех описаниях богослужения, которые оставил нам в своих гомилиях свт. Иоанн Златоуст… Священнослужитель входил в храм, а в это время хор пел «входный» гимн. После этого священник давал «мир» народу и входил на горнее седалище за святой трапезой. После этого начиналось чтение Священного Писания и проповедь, молитва об оглашенных и удаление их из храма» (Соловш Мелетш, свящ. Божественна Штурпя. С. 240).

23 Если быть точнее, первая молитва относится к самому иерею и читается на пороге храма (шепотом, без участия народа). Вторая молитва - это расширенный начальный возглас «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу - Троичному и Единичному Свету…», а за ним следует сразу молитва входа народа в храм.

24 Вот ее текст: «Благодетель и Творец всякой вещи, прими сходящуюся Церковь Твою, каждого недостаток восполни, введи всех в совершенство и сделай нас достойными Твоего Царства благодатью и человеколюбием Твоего Единородного Сына, с Которым Ты благословен вместе с Пресвятым Духом, ныне и во всякое время и во веки веков». Эта молитва присутствует в начале текста литургии Иоанна Златоуста в славянском служебнике Антония Римлянина (согласно современной научной датировке текста, документ принадлежит началу XIV в.). См.: Служебник Антония Римлянина. С. 15, 30 (ГИМ, Син. 605/342. Подготовка текста и комментарий Ю. Рубана); Goar. Eujcolovgion. P. 83;Swainson. The Greek Liturgies. P.

88; ОрловМ. 77., прот. Литургия святителя Василия Великого. СПб., 1909. С. 384. Так же она присутствует в древнем славянском чине литургии апостола Петра (перевод латинской Мессы, претерпевший сильное влияние византийского обряда). Этот текст см.: Сырку П. К истории справления книг в Болгарии в XIV в. СПб., 1890. Т. I. (Вып. II). С. 221-222. В этом чине первая молитва относится к входу клира в храм, вторая - к предложению, а третья - к входу
народа в храм (что, к слову, соответствует расположению молитв в Литургии апостола Иакова). Эта молитва присутствует (с незначительными разночтениями) во всех древних евхаристических кодексах.

25 См.: Голубцов А. 77. Из чтений… С. 91, 153-155. Что, к слову, объясняет, почему в современном чине Литургии апостола Иакова (изданном Закинфским митрополитом Дионисием) молитва «входа за завесу» стоит сразу после принесения Даров на алтарь. Видимо, в это время священник с дарами входил в алтарь. А если это так, то, значит, существующий чин Литургии апостола Иакова сильно «дополнен», в том числе и молитвой входа в алтарь перед «трисвятым». Более того, «молитва завесы» и «молитва малого входа» священнослужителей в алтарь фактически дублируют друг друга, почти что слово в слово повторяя одна другую.

26 Это, по сути, чисто библейская терминология. Апостол Павел в своих посланиях очень часто называет верующих «святыми» -Рим. 1:7; 15:24,26,31; 16:2, 15. 1 Кор. 1:2. 2 Кор. 1:1, 9:1. Еф. 1:1, 15; 5:3. Фил. 1:1. Кол. 1:2. 1 Фес. 5:27. Евр. 13:24. Деян. 9:32.

27 Симеон Солунский, блж. Разговор о святых священнодействиях и Таинствах церковных. Гл. 123. С. 204-205.

28 Максим Исповедник, преп. Творения. В. 2-х т. Т. 1. М., 1993. С.
179.

29 Удивительно: последнее время много говорится о значении «паламистского» богословия для правильной постановки духовной жизни не только монахов, но и мирян, вовлеченных в жизнь в Боге, которая
есть жизнь в славе Христа, созерцание этой славы. Но при этом совершенно не учитывается литургический, евхаристический аспект этого созерцания, которому мы и постараемся уделить хотя бы минимум внимания.

30 Литургия апостола Иакова. С. 173.

31 В этом отношении изданный Леснинским монастырем современный «адаптированный» чин литургии апостола Иакова представляет собою яркий пример литургической безграмотности. С одной стороны - древние молитвы, с другой - современное положение ритуала. Но молитвы-то раскрывают содержание ритуала. Подчеркнем: молитвы литургии Иакова раскрывают совершенно иное содержание ритуала.

32 Максим Исповедник, преп.. Мистагогия, XIII, ср. с XV // Творения. Т. 1. С. 171, 172.

33 Там же, VII. С. 167

34 Там же, П. С. 159.

НЕЗАБВЕННОЙ ПАМЯТИ

ДРУГА ЦАРЕЙ ЧЕЛОВЕКА БОЖИЯ ГРИГОРИЯ
И ЦАРСКОГО АРХИЕРЕЯ СВЯТИТЕЛЯ НЕКТАРИЯ РУССКОГО,
СТАРЦА НИКОЛАЯ (ГУРЬЯНОВА)

Евангелие о злых виноградарях (Мф. 21.33-42) говорит нам о самой черной и самой ужасной неблагодарности народа иудейского по отношению ко Господу нашему Иисусу Христу, об отвержении и распятии Сына Божия – Мессии, Помазанника Христа. «И о том, что во главе этих злодеяний стояли духовные вожди Израиля – священнослужители, богословы, старцы и первосвященники. И, конечно же, - отмечает прот. Георгий Бреев, - эта притча предупреждает современных священнослужителей и богословов об опасности оказаться такими же злыми делателями в Винограднике Нового Завета». (1)

«Здесь фронт, а не тыл» (2)

На Острове отца Николая, как и в суждениях вокруг его имени, как в капле воды отражаются все неразрешенные вопросы нашей церковной жизни, без соборного осмысления коих невозможно до конца понять и изжить духовные причины, породившие великую смуту семнадцатого, в результате которой был похищен Царский Престол и стало возможным «использование харизмы Царского имени как орудия в борьбе за захват легитимной власти». (3)

Во главе живоносных задач Церкви - осознание «исключительной важности вопроса о боголепном почитании Имени Божия, от чего зависит наше настоящее и будущее, простирающееся в Вечность,

и признание имяборчества , этого плода и причины религиозного безверия и безстрашия, опаснейшим врагом Православия , поражающим основной нерв нашей Веры ». Сщмч. Михаил (Новоселов) призывал «отдать все силы на обличение этого душепагубного заблуждения и на уяснение Истины – Имяславия ».(4)

Св.Царь-Мученик Николай решительным образом встал на защиту Имяславия и потребовал от Синода снятия всех незаконных прещений с исповедников Имени Божия: «В этот Праздник Праздников, когда сердца верующих стремятся любовию к Богу и к ближним, душа Моя скорбит об Афонских иноках, у которых отнята радость приобщения Святых Таин и утешение пребывания в храме. Забудем распрю: не нам судить о величайшей святыне – Имени Божием, и тем навлекать гнев Господень на Родину; суд следует отменить и всех иноков, по примеру митрополита Флавиана, разместить по монастырям, возвратить им монашеский сан и разрешить священнослужение» (15.04.1914). (5)

Сам Старец был искусным делателем Иисусовой молитвы, исихастом-имяславцем, и считал «имяборчество ересию, равной иконоборчеству». Муж апостольский Ерм утверждал: «Имя Сына Божия велико и неизмеримо, и оно держит весь мир»... Батюшка верил несомненно, что со временем отношение к Величайшей Святыне – Боголепному Имени Божию, Священной Тайне Церкви, будет с достоинством рассмотрено и решено в пользу Имяславия всей Церковной Полнотой, - ибо, по словам пророка Иоиля: «Всякий, кто призовет Имя Господне, спасется».

Он отмечал, что губительное цареборчество является естественным гнилым плодом имяборчества : «Смотрите, против Кого они выступают, придумав «царебожие», ипротив Кого идут?! – Против Царя и Бога .Видите, им ни Царь, ни Бог не нужен».

Таким же губительным Батюшка считал «интоксикацию латинством» православного Богословия и Богослужения, благочестия и самого церковного сознания, и как результат – стремление некоторой части духовенства к «десакрализации» Царской Власти. Вспомним формулу, произнесенную во время прославления: «канонизируя Царя, мы не канонизуем Царскую Власть» - что свидетельствует о явном неверии в Таинство Царского Миропомазания, воспринимаемом лишь как внешнеобрядовая форма. И как итог таких заблуждений - острота противостояния, что выше и главнее: «Царство или священство», Царская или церковно-иерархическая власть, кого считать на земле «живой иконой Христа» - Царя или патриарха? «У кого из них выше сакральный статус? Кто из них есть истинный Помазанник Божий? Кто является проводником Воли Божией?» (6)

Батюшка свято верил в Священное Таинство Царского Миропомазания и сокрушался, что духовенство не распознало губительной лукавой подмены - полагать Священство выше Царства. «Они хотели заменить собою Царя. А это великое заблуждение! И дело не только в нарушении присяги. Затмевалась сама мысль, что Царь поставляется от Бога, и исчезло понимание Богоустановленности Царской Власти ».

Также сугубо значимо ныне для жизни Церкви исповедание святости Первого Русского Царя Иоанна Грозного, созидателя Великой Державы, причисленного Русской Церковию к лику святых великомучеников и внесенного в Святцы 10/23 июня 1621, а также мученического подвига Григория Нового, «пострадавшего как за православную верность Христу, так и за свое служение не за страх, а за совесть – Царю». (7)

Спасение души и соучастие в чужих грехах

Выше обозначенные вехи - это настоящий духовный «фронт», и проходит он по сердцу каждого христианина, ищущего личного спасения: «Помни, что нет ничего дороже твоей души, за которую умер Христос» (Василий Великий). Это следует из православного учения о человеке как о разумной и свободной личности, призванной к единению и личному общению со Христом по Благодати. Свободная воля, данная человеку, предполагает, что он свободен совершать то, что сознает истинным, и не совершать то, что считает ложным. Потому, душа каждого жаждет послушания , этой величайшей святыни, как благодатного руководства, приводящего душу ко спасению, к богозаповеданному совершенству. Но послушания Истине, а не человеческой претыкающейся воле.

Важно знать, что истинное, ачто ложное, но для этого необходимо иметь навык различения духов .

Ныне мы все чаще сталкиваемся с разъедающим Вселенское Православие духовным «претыканием», даже падением. Как гром среди ясного неба – посещение Предстоятелем Сербской Церкви Иринеем синагоги и возжжение по случаю иудейского праздника ханукальной свечи. Реальность такова, что это не единственный «гром», поражающий сердца православной паствы. Посему становится жгучим для совести вопрос: насколько соучаствует лично каждый верующий в делах своих пастырей, сохраняя с ними молитвенно-евхаристическое общение.

Ответ, видимо, таков – насколько каждый верующий разделяет эти «дела» умом и сердцем, а устами говорит «аминь !» Сщмч. Иосиф Митр. Петроградский писал, что такие поступки пастырей не нужно принимать: «Пусть эти заявления принимают лишь один воздух да одна все терпящая бумага, а не души верных чад Церкви Христовой». «Если овцы следуют за худым пастырем, то ответственность за это несут они сами, - говорил Батюшка. – Ведь Господь в Евангелии предостерегает нас от волков в овечьей шкуре: «За чужим же не идут, но бегут от него» (Ин. 10. 1-5)». Чтобы жить по воле Божией ищут совета духоносных старцев. Мы все понимаем, что ныне только благодатные отцы, воздвигнутые Богом, могут направить церковную жизнь общества, потому что они видят происходящее с высот целей Царствия Небесного и проникают во внутренние причины событий.

Понятие «Церковь » и «Старец » в святоотеческой традиции являются понятиями тождественными. Если вопрошаем Старца, то знаем, уверены, что получаем ответ не его личный, а Церкви. Потому так верили и верим слову и делу Батюшки Николая. По существу, он с великой духовной ясностию, без преувеличений и умалений, всегда свидетельствовал об Истине, предоставив совести каждого выбор – со Христом или нет, с Царем или без Царя.

«И разрушительные войны, и революции попущены России, именно, за грехи Церкви»

Недавно прочла статью, во многом созвучную тому, что говорил о нашей духовной трагедии Батюшка. Размышления В. Виноградова «Скрижаль XXI века», замечательного режиссера, наиболее глубоко передавшего в документальном кино искупительный характер Царевой Жертвы. «Гефсимания Царя-Мученика» . Фильм удостоен 1-й премии на фестивале «Золотой Витязь» в 2000 и на IX международном фестивале православных телевизионных программ «Радонеж» в 2004.

Он пишет: «Хорошо было бы на скрижали XXI века золотыми буквами начертать вот это откровение, которое получили в заточении по внушению Духа Святого, как узники Иисуса Христа, Новомученики и Исповедники Российские: « И разрушительные войны, и революции попущены России, именно, за грехи Церкви, возлюбившей внешнее, паче внутреннего и обряд больше духа».

И хорошо бы выставить эту скрижаль пред входом каждого храма, чтобы всякий входящий в него, а в особенности же священнослужители, узнавали бы о том, что Россию не возродить, если опасно ходить...

Грехи Церкви! – В этом откровении Новомученикам Российским словом «Церковь» назван, конечно же, всего лишь внешний двор храма. Ибо Церковь, Тело Христово, никаких грехов никогда не имела, и иметь не может, потому что, как только какой-то из ее членов согрешает, то в этот же момент, быстрее, чем со скоростию света, он отпадает от Церкви. И оказывается уже не в Церкви, Теле Христовом, а во внешнем дворе храма, т.е., в одной из многочисленных религиозных организаций. Хотя внешнего, видимого глазом, изменения никакого не происходит - и его облачение, и пребывание в храмовом здании, и совершающиеся в том здании службы – все остается внешне благоукрашенным.

Ибо: оставьте расти вместе плевелы и пшеницу до жатвы.

Так под грехами Церкви в этом великом откровении Святого Духа Новомученикам подразумеваются, естественно, грехи духовенства и единомышленной ему паствы. Из-за духовной слепоты мира сии члены внешнего двора храма видятся большинству людей пребывающими вроде бы в Церкви. На самом же деле перед внешним взором человеческим предстают священники, всего лишь имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся, которые были названы в церковной истории XX века обновленцами» (8) .

Духовный подлог

Прославление памяти любого подвижника - это привнесение его духовного достояния в вековую сокровищницу всей Церкви. И конечно, «злые виноградари», давно потерявшие любовь и уважение церковного народа, стремятся силой и всевозможными неправдами завладеть плодами духовных трудов подвижников нашей Церкви, чтобы впоследствии постараться «привить» и к себе народное почитание, как к «наследникам» святости. Одним словом, пожинать, где не сеяли, и «похищать посеянное » отцами в сердце, соблазнять и «заглушать слово » святоотеческое, чтобы оно было безплодно (Мф. 13. 18-23).

В притче о Добром Сеятеле это раскрыто: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем. Когда же люди спали, пришел враг его, и посеял между пшеницею плевелы, и ушел. Когда взошла зелень, и показался плод, тогда явились и плевелы. Пришедши же рабы домовладыки, сказали ему: «Господин! Не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы?» Он же сказал им: «враг человек сделал это». А рабы сказали ему: «хочешь, мы пойдем, выберем их?» Но он сказал: «нет; чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ним пшеницы. Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою» (Мф. 13.24-30).

Итак, Батюшка Николай сеял доброе семя на поле своем. «Поле» - это не только сам Остров, его приход, но, прежде всего, поле – это души пасомых.

На этом поле «служители внешнего двора храма» сознательно нарушают церковные основы жизни, которые охраняют не только каноническую преемственность иерархии, но и духовное наследие русской святости, наследственную передачу от духового отца чадам его благословений, наставлений и прямых завещаний, что принято называть личной харизмой земных подвигов того или иного подвижника.

Целенаправленно, но тщетно они пытаются присвоить себе исключительное право на обладание мощами Старца Николая, иконами в Храме, благодатной келлией с его личными вещами и святынями. Страстно желают «вступить в наследство», хотя осознают всю незаконность своих притязаний на любую преемственность, особенно духовную.

Напомним, что согласно юридическому закону, вступает в наследство тот, кому завещатель распорядился своим состоянием. А в духовном мире – закон духовного наследия предполагает принятие на себя не славы праведника, а принятие крестных страданий отца, поношений от мира, трудов до кровавого пота, чем отцы и стяжевали от Господа святость.

Но единственное, к чему так страстно рвутся все островные «претенденты на Батюшкин престол», это - разделить его славу.

Закон же духовного наследия предполагает непременное хранение слова, заповедей отца , по которым Господь и будет узнавать нас в будущем веке как его преемников. Духовное чадо, а тем более, наследник, своего рода свидетель-исповедник . И его слово, естественно, убедительно для тех, кто его слушает, лишь в той мере, насколько он сам приобщился к духовному миру Старца-отца, о котором желает поведать. Так, человек, который не разделяет верование духовника, может ли о нем свидетельствовать?! Это все равно как человек, не принадлежащий к Церкви, примется свидетельствовать о Боге.

Как маленький пример: известно, что чада сщмч. Сергия Мечева имели свой особый чин ежедневного прочтения главы из Евангелия. И когда многие из них оказались в лагерях, то смогли узнавать новых «лагерных» чад своего пастыря по евангельскому чтению.

Почитание подвижников Благочестия

«Дух Святой повелевает верующим не просто воспевать Бога - писал Владыка Варнава (Беляев), - а делать это разумно. Следовательно, на христианине лежит обязанность отдавать себе отчет в том, что и зачем он делает».

Уничтожение фрески на Острове – горькая и страшная реальность, свидетельствующая, как искажается правда, как личное и человеческое преобладает над соборным мнением Церкви, которая одна есть хранительница Истины. Иконописание – творчество соборное, т.е. Церкви. Подлинными творцами икон являются святые отцы. Так этот канон дошел до нас. И Старец Николай , от Духа Божия благословил расписать Врата и лично сам указывал иконописцам каждый шаг. Это была воплощенная молитва в красках просвещенного от Бога Старца. И создавались эти фрески по молитве, ради молитвы, движущей силой которой являлась любовь святого подвижника ко Господу и Его Живой иконе на земле – Помазаннику Божию Православному Мученику-Царю Николаю.

Батюшка горячо любил Церковь и всегда повторял: «Кому Церковь не Мать - тому Бог не Отец». Он глубоко знал церковный канон и правила Святых Отец. И не просто «знал» или повторял правила «во уши» других, он жил и дышал древне-отеческим преданием. В Свято-Духовом монастыре Вильнюса нес монашеское послушание уставщика и посему недостойно его памяти «исправлять» то, что он счел необходимым оставить Церкви.

То, что он благословил написать икону не канонизированного еще всей полнотой Церкви святого Григория, не является нарушением правил. В Учебнике Церковного Права прот. Владислава Цыпина. М. 2004. С. 496 читаем: «Помимо канонизированных святых есть еще один особый вид почитаемых усопших – подвижники благочестия. Канонизации почти всегда предшествует почитание святого как подвижника без всякой на то официальной санкции. Почитатели усопших составляют им службы и акафисты, хотя они и не имеют церковного употребления. В своих келейных молитвах почитатели, верующие в их святость, обращаются к ним как к угодникам, предстоящим пред Престолом Божиим. [...] Писали и иконы не канонизированных подвижников. Пред этими иконами возжигали свечи, их лобызали; иногда такие иконы помещали в церквах. В большинстве случаев канонизации святого предшествует его народное почитание как подвижника благочестия».

Даже для тех, кто пребывает в Церкви, основываясь только на ветхом законе, отец Николай все благословил «законно»: он имел право на своем приходе, вверенном ему Господом, написать икону на Царских Вратах, поскольку, как и множество церковного народа, исповедовал святость Мученика Григория. Он поместил бы его образ в самом храме, но храм у него отняли «злые виноградари».

Святые отцы ставили икону наравне с проповедию, которая приносит плоды в других сердцах. Эту проповедь духоносного Старца и попытались уничтожить. Батюшка устремлял наш взор к совершенству красоты и полноты Христоподражательного подвига Царственных Мучеников и Григория.

О высоком смысле являемого иконой писал Леонид Успенский: «Икона есть образ человека, в котором реально пребывает попаляющая страсти и все освящающая Благодать Духа Святого. Поэтому плоть его изображается существенно иной, чем обычная тленная плоть человека. Преображенный благодатию образ святого, запечатленный на иконе - есть само подобие Бога, образ Богооткровения, откровение и познание скрытого».

Сбрасывание символов

Против чего восстали сотрудники псковской епархии? – Ответ очевиден: против преображенного Благодатию Божией образа святого Григория. Все, что они имеют против него – это только злобные клеветы и греховные пересуды, не имеющие никакого отношения к праведнику, о тленной ветхой плоти, которая уже давно отступила от Мученика... На свитке у Григория было написано: «Вся минет, а Правда Божия останется» - воистину, это так!

Богословы едины в утверждении, что икона – это начало созерцания невидимого мира. Поэтому не «мы смотрим на икону, а икона смотрит на нас» - утверждал Е. Трубецкой. И Батюшка всегда говорил: «Почитайте акафист, пусть иконки послушают».

Посему страшен поступок этих людей и тот губительный пример, который они подают пастве. К иконе надо относиться как к святыне, через нее Небо говорит с нами. Это своего рода церковное служение. К иконописцам, как и к клирикам, у Церкви очень высокие нравственные требования. Царская фреска была молитвенным служением отца Николая, через эти явленные в красках иконы он обращался к Богу. Это его священническая проповедь, служение. И вот в это служение дерзко вмешивается другой...

Он изгоняет Старца, сорвав с него ризы. Именно так это в Очах Божиих. Именно так это в очах Матери-Церкви. Именно так это в очах многочисленной паствы Старца.

В который раз не перестаю поражаться глубине прозрения отца Николая, сказавшего о «виноградарях»: «Не надо им никакого Старца! Они – неверующие!»

Когда при жизни Батюшки 16.02.2001 эти же люди попытались первый раз уничтожить образ Григория на Царских Вратах, Господь сотворил явное чудо, посрамив их дела. Люди в рясах спешно, по-воровски, замазали фреску белой нитрокраской. Когда творилось это бесчиние, мы с Батюшкой явно услышали в келлии громкий выстрел. «Скорее беги! Там – беда!» - сказал он. Выбежала... Вернулась и рассказала, кто опять и опять стреляет в наших русских святых.

Мы помним, как злобились цареборцы до убийства человека Божия Григория: «Пока существует Распутин, мы победить не можем», и как глумились после: - «Пуля, убившая Распутина, попала в самое сердце Царствующей Династии». - И вновь в Григория «стреляют». Увы, и в этом участвует духовенство.

«Берите крещенскую воду и скорее восстанавливайте икону!» - сказал Старец. Мы сделали по его слову: намочили полотенце в воде и стали оттирать – и чудо: краска сошла, вопреки всему, осталась потертость, и образ как бы заплакал, с болью заговорил, застонал... И вспомнились слова Григория: «Мы христиане, слава Богу, а не варвары!» И его слова о гонителях: «Батюшки [эти] не ладно делают. А почему? Темные они люди... Не могут понять Любви... Жалею я их».

Отец Николай в ответ на кощунство сказал: «Какой грех эти люди сотворили! Грешно и плохо они сделали. Григорий здесь нужен, он молится за нас. Он был несчастный человек, его всю жизнь неправедно гнали и так мучили и сейчас мучают! Отца Паисия надо наказать за сделанное, а Владыку – он Архиерей – его Господь накажет Сам... Господи, прости их, что они Веру попрали... А Григорий – он хороший, дорогой наш русский святой. Слава Богу, что он написан, радует людей, не оставляет их».

Церковь проповедует и словом, и образом. Потому икона – учитель. Но, видимо, ныне некоторые перестали смотреть на нее как на богословие в красках и она не занимает в христианской жизни подобающего ей значения, как это было при отце Николае. И отношение к ней не такое, каким должно быть. И многие даже не подозревают, что вновь написанная фреска на Острове искажает наследие Старца, так, как это делается и ложным словом, исходящим от «виноградарей».

Итак, уничтожение фрески отца Николая свидетельствует об истинном отношении священноначалия псковской епархии к слову и делу Старца, и об отсутствии у них какой бы то ни было преемственности его наследия.

У «виноградарей» свои пути-маршруты

Поведаем случай из островной жизни. Приехали монахи и рассказали, как Батюшка уже по успении чудесно помог им в восстановлении разрушенной обители, послав средства через добрых людей, на что сотрудник храма раздражился: «А нам здесь денег никто не дает!» Но сейчас и он доволен: Талабск, наконец-то, «включен в турмаршрут» к мощам и святыням Батюшки. «Приписан» к Елеазаровскому монастырю, куда недавно по просьбе Владыки передали на хранение древний образ Спаса Вседержителя, к которому потянется верующий народ. А тут и до Талабска рукой подать. «Более того, - пишет Владыка Евсевий, как сообщила нам Псковская Лена Новостей от 10.12.2009 - икона станет еще более доступной для паломников и верующих, что будет способствовать развитию паломнического туризма, открытию новых маршрутов. Например, водного туристического пути от Елеазаровского монастыря до Талабских Островов. Это, в свою очередь, привлечет в бюджет региона дополнительные средства» - сказано в письме».

Кстати, в путеводителе «Путешествия по святым местам. Спасо-Елеазаровский монастырь» - № 63, 2010. С.18 - Остров уже значится как монастырские «окрестности ».

Так что вскоре построят «православные» гостиницы, кафе, поставят ларьки, оборудуют пляжи и наладят прогулки на катере с рыбной ловлей по заповедному озеру. И сотрудники епархии, наверное, признают святость отца Николая. Ведь народ же «за»... этим туда и повезут.

Потому срочно «зачищают» пространство от неугодного наследия Батюшки, изуродовав под видом «реставрации» уникальные Царские Врата, изъяв неугодных святых.

Но о чем же будут вещать экскурсоводы? Что поведают они сердцу паломника, едущему в надежде за тридевять земель за живой водой из источника Старца? Заметим, не из «православных» ларьков. За его словом Правды?!

И тогда всем станет окончательно ясно, что лицемерное прикосновение к святому наследию Батюшки до боли напоминает подлог в Царском Деле. Как здесь не вспомнить слова незабвенного отца: «Неправда поможет открыть Правду!»

Ведь теперь даже фреска, вместо того, чтобы свидетельствовать об истине, лжесвидетельствует. Вместо иконы Мученика Григория написана святая преподобномученица Елизавета. Но ее не было на этих Царских Вратах, поскольку, по слову Старца, «она не имела той части духовного Царского Креста , который вместе мужественно пронесли Царская Семья и Их Друг Григорий Новый – молитвенник за Святую Русь и Ея Пресветлого Отрока Цесаревича Алексия». «Он умер, чтобы спасти Нас» - свидетельствовала Царица-Мученица Александра.

Духовник Их Величеств о. Александр Васильев вспоминал: как-то «Государь во время говения пригласил говеть и Г.Е. Распутина, и в день Причастия, обнял его и сказал: «Мы никогда с тобою не расстанемся!». – Григорий Ефимович ответил: «Мы не расстанемся ни за что на свете!» То, что соединил Господь, человеку не разъединить... И как писал Свт. Николай Велимирович: «Мученики Новые под холмами влажными, победа ваша над христианством ложным!»

«Только нашей земли не разделит y а потеху себе супостат: Богородица расстелет над скорбями великими Плат» (9)

Вдумчивый исследователь «Царского Дела» Виктор Корн, много лет изучающий материалы по цареубийству и доказывающий непричастность к ритуальному изуверскому злодеянию русского народа , так любимого Государем, о чем всегда свидетельствовал и Батюшка Николай, отметил: «День 8/21 марта 1917 был последним днем пребывания Николая II в Могилеве, где Государь подписал «прощальный приказ по армиям», «где простился со всеми чинами штаба и управлений... с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка - сердце у Меня чуть не разорвалось !» - написал Он в Дневнике. Запись оканчивается словами, передавшими Его состояние: «тяжело, больно и тоскливо». (10)

Теперь эти чувства испытывают все, когда видят на Фреске лики Царственных Святых, израненные и безжалостно изувеченные , лишенные иконоборцами начертания слова «святой», что, по учению Церкви, освящает образ – начертание имени того, кто на ней изображен.

Батюшка на иконе Государя написал: «Святый Великомученик и Страстотерпец Благоверный Царь Николай» - и так у всех Царственномучеников. «Поновители» же все затерли и оставили скупое: «Царь Николай»... И так у всех было отнято слово «святой». Если кто-то возразит, что они не ведали, что творили, то ответим – напротив, ведали, и сознательно это делали . Ибо у Елизаветы Феодоровны, ликом которой записали Мученика Григория, они полностию начертали: «Святая преподобномученица В.К. Елизавета».

«Мы все знаем - размышляет греческий митр. Иерофей, - что живем в некую эпоху иконоборчества, когда сокрушаются иконы, удаляются религиозные, национальные и традиционные символы и тем самым засыхают связи между людьми... Это жестоко и безчеловечно».

Увы, священноначалие псковской епархии, подобно обществу абсолютной свободы от совести и морали, совершенно не во что вменило последнюю волю Старца и его труды. Озаренный Божественным Светом Царственных Ликов, Батюшка до последнего дня своей земной жизни продолжал Их славить и исповедовал святость человека Божия Григория. Он был духовным вдохновителем росписи Врат и сам их освятил . Они уничтожили святыню его сердца! Сохранить Царские Врата - было долгом чести паствы отца Николая и псковской епархии, которой он принес и приносит столько добра.

«Отмена символов и снятие икон выражает собой наличие у современного человека иконоборческого сознания» - оценивает такие действия обновленцев греческий богослов. (11)

Царские Врата Батюшки - его святое завещание в камне, покаянный плач Руси и Страдальческой Матери-Церкви. Сюжетной основой росписи послужило видение летом 1919 бывшему матросу с крейсера «Алмаз», чудесно избавленному от смерти Св. Иоанном Кронштадтским (12) .

Уходя в Вечность через эти Царские Врата, отец Николай оставил нам духовное завещание: любовь к Церкви Божией, молитву за дарование России Царя, любовь к Отечеству земному – все, что возводит в Отечество Небесное.

Это были Врата Ангела Покаяния. За цареотступничество мы все несем епитимию от Господа: Он отъял от нас Царя на земле, но Царь Николай пребывает ныне в лике великих святых на Небе - и мы молимся Ему, и Государь нас слышит. «Благословенная, Благоверная Россия сокрылась до времени под Покровом Царицы Небесной, невидимая для мира» - утешал отец. К этим Вратам стекались для покаянной молитвы, прося об одном, чтобы быть вместе с Господом неразрывно в Соборной Церкви до скончания века. «Церковь не оставляйте!» - благословлял Батюшка. – Пребывайте в ней до самого конца!» Здесь собиралась благодарная и благоговейная Россия, полная Веры и живой жизни, возвращаясь к своему внутреннему идеалу смирения , богопокорности и верности Царю.

Тихо перебирали по четкам молитву, которую он благословил: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, молитвами Царственных Мучеников помилуй нас, грешных, и спаси Землю Русскую».

Здесь покаянно служили «Молебное пение о спасении Православнаго Отечества нашего Российского от богоборческаго ига жидовскаго и обольщения близ грядущего антихриста». (Изд. РВ. М. 2002). Именно это чинопоследование благословил Старец. Оно в корне отличается от последующих, измененных. Там были внесены несвойственные покаянию мысли, но самое главное – включены слова о прямой «виновности» русского народа в цареубийстве, что ложно и не соответствует духовной истине, и что решительно отрицал Батюшка Николай: «Русские не убивали Царя!»

Как замечательно написал поэт Игорь Гревцев:

Ты созрел, покаяния плод, в душах новые чувства горят.

Устремляется Русский Народ под спасительный Скипетр Царя.

Утверждается Вера в сердцах, грех ложится на чашу весов.

И любовь Государя-Отца оживляет заблудших сынов».

Вместо заключения

Очевидно, что в нынешней духовной ситуации официальное признание священноначалием святости подвига Григория Нового вряд ли представляется возможным. Тем более так важно для Церкви свидетельство почитания его одним из достойнейших Архиереев Старцем Николаем, тайным схиепископом Нектарием. Эта фреска была печалованием Церкви о чести и достоинстве Царской Семьи и дорогого Их сердцам Друга.

Как пишет Леонид Болотин: «Непредвзятому взгляду было совершенно очевидно, что клеветнически искаженная личина сибирского крестьянина была необходима врагам Православия и Самодержавной России для глумления над Царем, Его близкими и над самой Царской Властию. Простые верующие, разобравшись с клеветой на Царя задолго до специалистов из синодальной комиссии по канонизации Святых, стали резонно полагать, что и вся грязь, которая им навязывалась в связи с Григорием Распутиным, имеет ту же самую природу, что и клевета на Царя». (13)

«Если Царственных Мучеников и Старца Григория прославил Сам Господь, - говорил Батюшка - было бы дерзко с нашей стороны не почитать Их как святых».

Незадолго до успения Старцу было откровение, побудившее его благословить роспись Царских Врат. Это было искреннее, сердечное завещание нашей Церкви . Догматическое церковно-каноническое осмысление событий смуты семнадцатого года и раскрытие Христоподражательного подвига Царственномучеников и человека Божия Григория.

Батюшка обращал наш духовный взор на то, что в путях Промысла Божия истязания, убиение и сожжение Царственных мощей и мощей русского праведника крестьянина Григория «извергами» –как назвал их Государь - случаи единственные и неразрывно связанные . Потому они и были вместе на фреске! Как пишет церковный историк С. Фомин, глубоко постигший Царскую Жертву: «никого больше из Царского Рода, русской аристократии или священства так (с получением в результате пепла) – не уничтожали». (14)

Известно, что к прозорливой Блаженной Марфе Царицынской в 1910 приезжала Святая Государыня Императрица Александра Феодоровна и услышала от нее то, что ранее предрекала и Блаженная Паша Саровская о Их мученической кончине: «Когда юродивая оказалась в присутствии Царицы, она развернула восемь кукол, завернутых в газету. (Отец Николай говорил, что это были Царская Семья и Их Друг Григорий). С силой бросив их на пол, она закричала: «Это Вы, это Вы, все Вы!» Затем из чайника облила кукол красной жидкостию и подожгла их спичкой. Когда все куклы вспыхнули, она воскликнула: «Вот Ваше будущее! Вы все сгорите! Я вижу кровь, много крови...»

Они были внутренне едины – Царская Семья и Григорий. «Он разделял Их веру и стремление к обновлению и спасению России». Они сделались идеальной силой, недоступной для зла. С удивительной ясностию видения происходящего и Грядущего. Со святостию и величием смирения, пред которым безсильно всякое насилие и ложь. Торжествующими в самих муках и смерти. Святые Царственные Мученицы, Пророче и Чудотворче Григорие, Святителю Нектарие, молите Бога о нас, грешных

На прощание - Слово Григория: «Скоро беги, пока светло»

«А ты спасай самого себя. И как только ты почувствуешь, что ты в себе, как река в берегах, до краев – вот тогда все покажется ненужным: и слава, и деньги, и карьера. Советую ни на кого не обращать внимания. Никого не наставляй, никого за ошибки не карай – и думай о спокойствии души. И тогда все вокруг тебя станет спокойно и ясно, и все прояснятся. Меня как поносили, чего только не писали обо мне, и врагов у меня все-таки нет; кто не знает меня, тот враг. Никому ничего худого не делаю, ни на кого не питаю злобы и весь на виду. Вот, как облака, проходит и злоба на меня, я не боюсь ее; поступай так и ты, и другой, и третий. Вот тебе и спасение в самом миру».

К Грядущему...

«Сейчас должно написанное сбыться, пусть сбудется оно. Аминь» (15) .

Схимонахиня Николая,

келейница Батюшки Николая (Гурьянова)

(1) Прот. Георгий Бреев. Рано или поздно. М. 2007. С. 57

(2) Так архим. Лазарь (Абашидзе) говорит о духовной брани в обителях

(3) Андрей Щедрин . Царская Харизма. М.2010. С.277

(4) Сщчм. Михаил (Новоселов). Письма к друзьям. В кн: Свящ. П.Флоренский. Переписка П. А. Флоренского и М.А. Новоселова. Томск.1998. С.181

(5) Еп. Иларион (Алфеев). Священная Тайна Церкви. Т.2. СПб.2002.С.28

(6) Михаил Бабкин. Священство выше Царства? Сайт Портал-Credo. Ru. 21.06.2010

(7), (13) Леонид Болотин. Восставший на средостение

(8) Вадим Виноградов. Скрижаль XXI века

(9) Анна Ахматова

(10) Виктор Корн. Пепел и алмаз. РНЛ. 20.04.2010

(11) Митр. Иерофей. Богословие и достоинство Символов.

(12) Схимонахиня Николая. Искупительная Жертва Царственных Великомучеников. РВ от 14.02.2002

(14) Сергей Фомин. Их пепел в наших сердцах. РВ №43-44.2002

(15) Б. Пастернак

6 2

В православном храме нет ни одной вещи или действия, которые бы не несли смысловую духовную нагрузку.

В том числе и иконостас, и завеса над Царскими вратами являются полноправными «участниками» богослужения.

Фото: Александр Шурлаков

В чем же состоит значение данных предметов в микрокосме православного храма?

Архитектура и внутреннее убранство православного храма - это, если можно так выразиться, небо на земле. Это модель духовного мира - Царствия Небесного - которую нам через святого пророка Моисея открыл Господь на горе Синай.

Тогда Бог повелел создать ветхозаветную скинию по четкому образцу, данному Им Моисею вплоть до мельчайших деталей. Новозаветный православный храм имеет то же устройство, что и ветхозаветный, с той разницей, что Господь наш Иисус Христос вочеловечился и совершил дело спасения рода человеческого. Именно из-за этого грандиозного события произошли изменения в новозаветном храме относительно ветхозаветного.

Но неизменяемой осталась трехчастная структура храма.

При святом пророке Моисее это были: двор, святилище и Святое Святых.

В новозаветном храме это - притвор, средняя часть храма и алтарь.

Притвор и средняя часть храма символизирует собой Церковь земную. Здесь могут находиться все верующие православные христиане. Средней части храма соответствует ветхозаветное святилище. Раньше в нем не мог находиться никто, кроме священников.

Но сегодня, так как Господь пречистой Своею кровию очистил всех нас и соединил с Собою Таинством Крещения, то в средней части храма - этом новозаветном святилище - могут пребывать все православные христиане.

Святому святых Моисеева храма соответствует в новозаветной церкви алтарь.

Он - символ Царствия Небесного. Недаром он строится на возвышении относительно средней части храма и притвора. Само слово «altus» в переводе с латыни обозначает «высокий».

Центром алтаря является престол. Это трон, на котором незримо в храме восседает сам Бог.

Главное место православного храма. Даже священнослужитель без особой нужды (богослужения, требы) и необходимой богослужебной одежды (например, подрясника) не должен прикасаться к нему - это земля святая, место Господа.

Престол с Дарами

Обычно между алтарем и средней частью храма возводится специальная стена, украшенная иконами.

Она называется «иконостасом».

Слово греческое, составное, образованное от слов «икона» и «стоять». Данная перегородка возведена, как иные неправильно думают, не для того, чтобы не было видно, чем батюшка занимался в алтаре. Конечно, нет. Иконостас имеет вполне определенную богослужебную и духовную нагрузку.

Практика возведения иконостасов очень древняя.

По церковному преданию, первым, кто повелел закрыть алтарь завесой, был святитель Василий Великий во второй половине IV века.

Но еще ранее известны перегородки между алтарем и средней частью храма. Например, в храме Гроба Господнего в Иерусалиме.

Современный вид иконостаса был практически сформирован в церковном искусстве к началу XV столетия.

Итак, что же значит иконостас в духовном и богослужебном смысле?

Он символизирует собой мир святых и Ангелов - Царствие Небесное, еще недоступное нам.

Это то место и состояние души, к которому нам нужно стремиться. Царствие Небесное для нас - живущих на земле - еще отделено и недоступно. Но всякий православный христианин обязан к нему идти и стремиться с помощью тех спасительных средств, которые нам предлагает Церковь и Ее Глава - Христос.

Визуальное отделение алтаря от средней части храма должно мотивировать нас стремиться туда - в горняя, и это стремление является стержнем жизни каждого православного христианина.

Мы верим, что однажды милосердный Господь откроет нам двери в рай и введет в него, как любящий Свое дитя Отец…

С другой стороны, иконы иконостаса рассказывают нам историю спасения рода человеческого Господом нашим Иисусом Христом.

Например, иконостас может быть одно- и многоярусным.

Иконостас в г. Мышкин

В первом ярусе посредине Царские врата.

Это также место Бога.

Даже священник не имеет права сквозь них проходить: только в облачении и в строго определенное время службы.

Справа и слева находятся так называемые диаконские врата.

Через них могут входить в алтарь священнослужители и церковнослужители. Диаконскими они названы

потому, что через них диаконы выходят из алтаря и заходят обратно во время произнесения специальных молитвословий (ектений) перед Царскими вратами.

Справа от Царских врат помещается икона Спасителя, а слева Пресвятой Богородицы, на самих же диаконских вратах размещаются, как правило, иконы святых Архангелов Михаила и Гавриила - этих небесных диаконов Бога, или святых диаконов первомученика и архидиакона Стефана и мученика Лаврентия.

Реже - иные иконы. За диаконскими вратами справа помещается храмовая икона.

Если есть в иконостасе второй ярус, он называется «деисусный чин». «Деисис» в переводе с греческого обозначает «моление, прошение».

У нас часто распространена неправильная форма перевода на современный русский язык этого слова - «деисус».

В центре ряда изображается Христос-Пантократор (Вседержитель) на троне, справа от него (если смотреть со стороны храма, то слева) - Пресвятая Богородица в молитвенной позе, а слева (если с храма - то справа) - святой Пророк Предтеча и Креститель Господень Иоанн также с молитвенно протянутыми руками.

Непосредственно над Царскими вратами размещается икона Тайной Вечери - ставшей первой Литургией, совершенной самим Богом.

Это символ главного служения Церкви и храма в том числе - служение Святой Евхаристии - Тела и Крови Христовых.

Если есть в иконостасе третий ярус, то на нем размещаются иконы двунадесятых праздников.

Именно они символизируют собой спасение Христом падшего человечества.

Реже бывают (только в больших соборах) четвертый и пятый ярусы. В четвертом ряду изображаются святые пророки, в пятом - праотцы (святые прародители Адам и Ева, патриархи Авраам, Исаак и т. д.).

В центре верхнего ряда иконостаса помещается икона Святой Троицы.

А венчает его Святой Крест как главное орудие нашего спасения.

Завеса по-церковному называется греческим словом «катапетасма» (в переводе «занавес»).

Она отделяет Царские врата со стороны алтаря от святого престола.

Завеса в обычные дни (во время Великого поста она меняется на черного цвета материю)

Завеса в Пасхальный период (обязательно красного цвета)

Все в храме: и Царские врата, и завеса имеют строго определенное значение.

К примеру, Царские врата - это, если можно так выразиться, двери Христа. Потому на них часто помещаются кругленькие иконы Благовещения Пресвятой Богородицы и четырех святых евангелистов - они благовествуют о Богочеловеке Христе.

Открытие на богослужении Царских врат и прохождение через них священнослужителей - символ того, что Господь присутствует в храме и благословляет молящихся.

Пример.

Начало всенощного бдения. После девятого часа открываются Царские врата, и священник в тишине совершает каждение, далее он возглашает перед престолом славословие Святой Троице и прочие уставные молитвословия, затем через Царские врата выходит из алтаря и кадит весь храм, иконы, молящихся.

Все это символизирует начало Священной истории, сотворение мира, человечества.

Каждение священником алтаря и молящихся символизирует то, что Бог пребывал в раю с людьми, и они непосредственно зримо общались с Ним. После каждения Царские врата закрываются.

Совершилось грехопадение и изгнание людей из рая. Врата снова открываются на вечерне, совершается малый вход с кадилом - это обетование Бога не оставить согрешивших людей, но послать к ним Сына Своего Единородного для спасения.

Точно так же и на Литургии. Царские врата открываются перед малым входом - символ выхода Христа на проповедь, потому вслед за этим и несколько позже читаются Апостол и Евангелие. Великий вход с Чашей и дискосом - выход Спасителя на крестные страдания.

Закрытие катапетасмы перед возгласом «Вонмем. Святая святым» - символ смерти Христовой, положения Его тела во гроб и затворения гроба камнем.

К примеру, многие великопостные богослужения проводятся не только при закрытых Царских вратах, но и при затворенной завесе. Это символ того, что человечество изгнано из рая, что мы должны теперь плакать и сокрушаться о своих грехах перед закрытым входом в Царствие Небесное.

Открытие и завесы, и Царских врат во время пасхального богослужения - символ восстановления утраченного богообщения, победы Христовой над диаволом, смертью и грехом и открытие пути в Царствие Небесное для каждого из нас.

Это все говорит нам о том, что в православном богослужении, как и в устройстве храма, нет ничего лишнего, но все стройно, гармонично и призвано к тому, чтобы ввести православного христианина в райские чертоги.

Иерей Андрей Чиженко