Кто правил после всеволода большое гнездо. Князь большое гнездо. Последние годы Всеволода Юрьевича

Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (в крещении Дмитрий, 1154 - 15 апреля 1212) - великий князь владимирский с 1176, в течение пяти недель (с февраля по 24 марта 1173) был великим князем киевским. Десятый сын Юрия Долгорукого, единокровный брат Андрея Боголюбского, византиец по матери. Имел большое потомство - 12 детей (в том числе 8 сыновей), поэтому получил прозвище «Большое Гнездо». В российской историографии иногда называется Всеволодом III.

Ростовцы и суздальцы не питали симпатии к Андрею Боголюбскому, ибо он не чтил старейшие города Северо-Восточной Руси, отдавая предпочтение молодому городу Владимиру-на-Клязьме. Владимир был заселен преимущественно простыми людьми, жившими строительным ремеслом.
«То наши холопы каменщики», - отзывались о владимирцах спесивые жители Ростова и Суздаля. После смерти Андрея они отдали великокняжеский «стол» не сыну его Юрию, который правил тогда в Новгороде, а племянникам Ярополку и Мстиславу Ростиславичам. Владимирцы же пригласили к себе младшего брата Андрея Боголюбского - Михаила Юрьевича.

Это немедленно вызвало вражду между старыми и новым городами. Ростиславичи, присоединив к своим дружинам полки муромские, переяславские, рязанские, осадили Владимир. Владимирцы долго сопротивляться не смогли и, пережив семь недель осады, попросили князя Михаила покинуть город. Так Ярополк утвердился на владимирском столе, а Мстислав стал князем ростовским и суздальским.

Новые князья повели себя в северо-восточной столице как завоеватели. Ярополк, например, в первый же день пребывания во Владимире завладел ключами от ризницы Успенского собора, отнял у собора земли, пожалованные еще Андреем Боголюбским, и в конце концов отдал главную святыню города - икону Владимирской Божьей Матери - рязанскому князю Глебу. Не отставала от князя в деле наживы и дружина.

Оскорбленные беспрестанными грабежами, жители Владимира вновь призвали на княжение Михаила Юрьевича. Его войско сумело одолеть дружину Ростиславичей, и великий князь Михаил «с честью и славой» вступил в стольный город..

Первое, что он сделал, войдя на владимирский престол, - вернул церкви Успения Богородицы все имущество и привилегии, отобранные Ярополком. Была возвращена во Владимир и чудотворная икона. Тем самым князь завоевал искренние симпатии горожан.

Но недолго продолжалось ликование владимирцев: в 1176 году Михаил скончался. Жители города дружно присягнули на верность его брату Всеволоду Юрьевичу.

Судьба Всеволода поначалу складывалась незавидно. Сосланный братом Андреем Боголюбским в Византию, он несколько лет мыкался с матерью и двумя братьями на чужбине, затем вернулся на родину и княжил, по некоторым сведениям, в Городце.

Заняв владимирский престол, Всеволод Юрьевич правил 36 лет, все эти годы продолжая политику брата Андрея, расширяя и укрепляя Владимиро-Суздальское княжество. Ему приходилось усмирять и собственных подданных, так как, в отличие от Южной Руси, где враждовали между собой княжеские роды (при равнодушном отношении городского населения), на северо-востоке шла борьба старых городов Ростова и Суздаля против молодых: Владимира, Переславля- Залесского, Юрьева- Польского, Москвы и других.

Сразу же по вокняжении Всеволода ростовцы призвали к себе Мстислава Ростиславича, провозгласили его князем и потребовали подчинить Владимир. Осторожный Всеволод готов был уладить дело миром. Но переговоры зашли в тупик, пришлось воевать. В битве под Юрьевом владимирцы разбили войско Мстислава. Так был окончательно покорен Ростов Великий.

Мстислав не мог с этим смириться и обратился за помощью к Глебу, рязанскому князю. И снова Всеволод Юрьевич одержал победу над непокорными родичами, захватив в плен самого Мстислава, Глеба и сына его Романа. Радость победы не остудила того ожесточения, которое накопилось у жителей Владимира против плененных князей. «Суд без милости тому, кто сам не знал милости», - вынесли они приговор.

Чтобы успокоить горожан, Всеволод заключил пленников в тюрьму и вынудил рязанцев выдать ему Мстиславова брата Ярополка. Но ему не хотелось проливать кровь Рюриковичей. Тем более что за узников просили и Святослав, князь Черниговский, и епископ черниговский, и рязанская княгиня. Два года Всеволод оттягивал решение судьбы пленных князей. За это время скончался рязанский князь Глеб, а его сына отпустили домой при условии полной покорности великому князю.

С Ростиславичами - Ярополком и Мстиславом - получилось иначе. Владимирцы, узнав, что идут переговоры об их освобождении, подступили к княжескому двору с требованием ослепить ненавистных разорителей святынь. Пришлось князю выполнить волю бунтующих жителей, после чего Ростиславичей отпустили в Смоленск. (По другим сведениям, миролюбивый Всеволод только имитировал ослепление, потому что бывшие узники вскоре «прозрели», молясь в церкви Святых Бориса и Глеба.)

Таким образом, Всеволоду Юрьевичу удалось утвердить свое могущество на северо-востоке и окончательно закрепить главенство Владимира-на-Клязьме. Всеволод первым принял титул великого князя Владимирского. В конце XII века он основал города Тверь и Хлынов (Вятку) и заставил подчиниться рязанских князей. Во избежание междоусобных смут Всеволод, по примеру Андрея Боголюбского, изгнал племянников из их волостей и стал «самовластием» на Северо-Восточной Руси.

Борис Чориков.Великий князь Всеволод освобождает из темницы Романа. 1177 год.

Не покидая берегов Клязьмы, Всеволод правил и Южной Русью. Там после смерти Боголюбского с новой силой разгоралась вражда Мономаховичей и потомков Олега Гориславича, осложненная распрями внутри этих династий. Киевский «стол» продолжал считаться великим, но ни один правитель не чувствовал себя на нем уверенно без благосклонного отношения к себе князя владимирского. В 1194 году на «златстол» был посажен «из руки» Всеволода смоленский князь Рюрик Ростиславич, безоговорочно признавший старшинство владимирского князя.

Укрепившись, Всеволод властно обращался и с Господином Великим Новгородом. Он своей волей сажал и смещал там князей, нарушал новгородскую «старину», безвинно казнил новгородских «лучших людей». В 1210 году новгородцы не признали правителем сына великого князя Всеволода, Святослава, и разграбили его двор. Всеволод в отместку пресек пути сообщения Новгорода с хлебными районами и оставил город без продовольствия. Тогда новгородцам оказал помощь князь Мстислав Мстиславич Удалой, внук смоленского князя Ростислава, правнук Мономаха. Он уже готов был выступить против Всеволода, но тот не стал доводить дело до войны и ограничился обменом пленных.

Даже в далекой Галицкой Руси ощущали руку владимирского «самовластца». Когда сын Ярослава Осмомысла, князь Владимир, с помощью иноземных наемников изгнал сына венгерского короля из Галича, то, чтобы укрепиться в городе, попросил Всеволода Юрьевича: «Удержи Галич подо мною, а я Божий и твой со всем Галичем и в воле твоей всегда».

Авторитет могущественного Всеволода поддерживался доблестью его войска и удачливостью отважного правителя в битвах. Обычно он старался уладить конфликт мирно, но ее- ли дело доходило до мечей, расчетливый князь не бросался, подобно Боголюбскому, очертя голову во главе дружины в сражение «без времени и места». Всеволод заранее подбирал удобную, господствующую позицию и на ней терпеливо поджидал противника. Сбросить его с той позиции было весьма непросто. Недаром автор «Слова о полку Игореве» сетовал на отсутствие Всеволода в Южной Руси в годину княжеских раздоров и половецких набегов: «Великий князь Всеволод! Неужели и мысленно тебе не прилететь издалека отчий золотой стол поблюсти? Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать!»

Годы правления Всеволода Большое Гнездо оказались благотворными для Северо-Восточной Руси. Набегов извне не было, а внутренние раздоры князь преодолел. Это был период, когда интенсивно развивались хозяйство и культура Залесской земли. Прекрасным памятником той эпохи является Дмитриевский собор во Владимире, «дивно украшенный» резьбой по камню. Строгий и величественный, храм напоминает сказочного богатыря, стерегущего границы родного края. И если церковь Покрова на Нерли можно сравнить с лирической поэмой, то Дмитриевский собор - былина о суровом и героическом времени.

Заказанная Димитрием-Всеволодом икона с изображением тезоименитого ему святого

Из камня возводились не только храмы, но и гражданские сооружения. При Всеволоде каменные укрепления опоясали Владимир, Суздаль, Переяславль-Залесский, черниговский Остёр. «Архитекторами» были в основном греки, но постепенно стали появляться мастера и среди русских людей: не случайно жители Ростова и Суздаля называли искусных в зодчестве владимирцев «каменщиками». Когда пришлось обновлять церковь Богородицы в Суздале, то и в этом городе нашлись и зодчие, и каменных,дел умельцы.

Всеволода Юрьевича прозвали «Большим Гнездом» за его многочисленную семью. У него было двенадцать детей. И всех сыновей своих он постарался наделить вотчинами. От Всеволодовичей пошли династии московских, суздальских, тверских князей. И вновь разделив земли на уделы, Всеволод посеял рознь между братьями. Гибельные всходы этой вражды стали прорастать еще при его жизни.

В 1212 году великий князь, уже тяжело больной, вызвал из Ростова Великого княжившего там старшего сына Константина. Всеволод прочил его себе в наследники и приказал уступить Ростов брату Юрию. Константин заупрямился, так как боялся не удержать старшинство за Владимиром-на-Клязьме, и просил отца оставить за ним оба города. Разгневанный Всеволод, по совету епископа, лишил старшего сына великокняжеского стола, а преемником своим назначил Юрия Всеволодовича. В апреле того же года Всеволод Большое Гнездо скончался.
Но только в 1218 году князю Юрию удалось взять власть над старшим братом и овладеть завещанным престолом. Этим была окончательно нарушена старая традиция наследования власти по старшинству. Отныне воля «единодержца» стала значить более, чем вековая «старина».

Семья и дети

1-я жена - ясская княжна Мария Шварновна, сестра жены Мстислава Черниговского.

Мария Шварновна (ок.1171- 19 марта 1205(1206), г.Владимир) - супруга Великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо, ясская княжна (в поздних источниках ошибочно называется чешкой).

В браке с великим князем Всеволодом Юрьевичем (Георгиевичем) родила 12 детей, в том числе 8 сыновей (из которых четверо (Константин, Юрий (Георгий), Ярослав, Святослав), в дальнейшем были, в разное время, Великими князьями Владимирскими) и 4 дочери.

Последние годы своей жизни, великая княгиня Мария тяжело болела и дала обет основать монастырь, и в 1200 году по её настоянию в г. Владимире был заложен Успенский монастырь, который стал называться в дальнейшем в её честь Успенским (Княгининым) монастырём. Благодаря её стараниям и покровительству обитель быстро строилась и развивалась. Сама Мария приняла постриг и в монашестве получила имя Марфа. Умерла и похоронена в Успенском соборе монастыря. Монастырь в дальнейшем служил родовой усыпальницей княгинь и княжён владимирского великокняжеского дома.

2-я жена - Любава, дочь Василька Брячиславича Полоцко-Витебского.

Константин (1186-1218) - новгородский князь, ростовский князь и великий князь владимирский;

Борис (†1188);

Глеб (†1189);

Юрий (1188-1238) - великий князь владимирский;

Ярослав (1191-1246) - великий князь владимирский;

Владимир (1193-1227) - князь стародубский;

Владимир (Дмитрий) Всеволодович (26 октября 1192 - 6 января 1227), удельный князь Переяславский (1213-1215), Стародубский (1217-1227), сын великого князя Владимирского Всеволода Большое Гнездо и княгини Марии Шварновны.

В возрасте 15 лет сопровождал отца в походе на Чернигов, после смерти Всеволода Большое Гнездо (1212 г.) остался в Юрьеве-Польском. По воле сложившейся после смерти отца ситуации вынужден был принимать участие в междоусобной войне старших братьев: Константина и Юрия (Георгия).

В 1213 году он ушёл из Юрьева (так как Юрьев-Польский был получен в удел от отца его братом Святославом) сначала в Волок Ламский, а затем в Москву и занял её, отняв у Юрия (Георгия) Всеволодовича. Позже вместе со своей дружиной и москвичами ходил на г. Дмитров (город его брата Ярослава Всеволодовича). Дмитровцы сожгли все посады, затворились в крепости и отбили все приступы. Владимир, получив известие о приближении дружины Ярослава, ушёл от города назад в Москву, потеряв часть своей дружины, которую перебили дмитровцы, гнавшиеся за отступавшими. Ярослав совместно с Юрием (Георгием) пошли к Москве, и князь Юрий (Георгий) Всеволодович послал сказать Владимиру:… «Приезжай ко мне, не бойся, я тебя не съем, ты мне свой брат». Владимир принял предложение и в ходе переговоров братья решили, что Владимир отдаст Москву назад Юрию (Георгию), а сам отправится княжить в Переяславль-Южный. Здесь Владимир женился на княжне Ефимии - дочери князя Черниговского Глеба Святославича и княжил до 1215 года, когда в битве с половцами он был взят в плен, из которого освобождён в 1218 году. После освобождения из плена получил в удел Стародуб, где княжил до своей смерти.

Согласно Лаврентьвской летописи, Владимир в 1224 году вместе с племянником Всеволодом Константиновичем был послан братом Юрием в военный поход, однако, цель похода летопись не указывает, помещая событие между поставлением в Киеве митрополита Кирилла (произошедшим 6 января 1225 года) и масштабным вторжением литовцев в Новгородскую землю и Смоленское княжество, закончившееся битвой под Усвятом (до весны 1225 года). Новгородские летописи сообщают, что в возглавляемом Ярославом походе против литовцев участвовали Владимир с сыном, но о детях Владимира ничего не известно. Возможно, речь идёт о брате Мстислава Удатного Владимире Мстиславиче и его сыне Ярославе.

Владимир умер, приняв схиму, в 1227 году. Княжество Стародубское вновь вошло в состав земель Великого княжества Владимирского.

Святослав (1196-1252) - великий князь владимирский;

Святосла́в Все́володович (27 марта 1196 - 3 февраля 1252) - великий князь владимирский (1246-1248), сын Всеволода Юрьевича, в крещении Гавриил. За время своей жизни князь Святослав княжил в Новгороде, Переславле-Залесском, Суздале, Владимире.

Четырёхлетним ребёнком он был назначен на княжение в Новгороде, а затем был сменён старшим братом, Константином в 1206 г. и снова возвращён в Новгород в 1208 г.

В 1212 году по смерти отца Святослав получил в удел город Юрьев-Польский. При его княжении в 1230-1234 на фундаменте белокаменной церкви святого великомученика Георгия был построен Георгиевский собор, «чудну зело, вельми украси ю резным каменем от подошвы и до верху святых лики и праздники, а сам бе мастер». В соборе находится рельефная композиция, называемая по традиции «Святославовым крестом», в основании которой стоит камень с надписью-посвящением Святослава Всеволодовича.

В 1220 году Святослав во главе владимирского войска был послан старшим братом Юрием против волжских болгар. Экспедиция была речной и закончилась победой русских войск у Ошеля.

В 1222 году Святослав во главе владимирского войска был послан Юрием на помощь новгородцам и их князю Всеволоду, сыну Юрия. 12-тысячное русское войско в союзе с литовцами вторглось на территорию ордена и разорило окрестности Вендена.

В 1226 году Святослав вместе с младшим братом Иваном во главе владимирского войска был послан Юрием против мордвы и одержал победу.

В 1229 году Святослав был отправлен Юрием в Переяславль-Южный.

В 1234 году Святослав заложил в Юрьеве-Польском церковь св.Георгия.

В 1238 году принял участие в битве на Сити. От занявшего владимирский престол брата Ярослава получил в удел Суздальское княжество.

В 1246 году умер Ярослав, и Святослав занял великокняжеский престол по старому праву наследования. Своим племянникам, семерым сыновьям Ярослава, он раздал по княжеству, однако Ярославичи остались недовольны этим распределением. В 1248 году он был изгнан своим племянником Михаилом Ярославичем Хоробритом, который вскоре погиб в бою с литовцами на реке Протве. Затем сам Святослав разбил литовцев у Зубцова. Владимирское княжение по завещанию Ярослава и по воле Гуюка досталось Андрею Ярославичу.

В 1250 году Святослав со своим сыном Дмитрием ездил в Орду. По мнению историка А. В. Экземплярского, это была безрезультатная поездка с попыткой возвращения великокняжеского престола. Историк В. А. Кучкин замечает, что хотя летописи не говорят явным образом о цели этой поездки, такие путешествия русских князей с сыновьями-наследниками к ханам обычно совершались тогда, когда речь шла о закреплении за Рюриковичами их княжеств-отчин. Учитывая, что внук Святослава уже носил прозвище Юрьевского, Кучкин делает предположение, что к тому времени Святослав владел Юрьевским княжеством.

После недолгого великого княжения во Владимире князь Святослав вернулся в Юрьев-Польский. Здесь он основал мужской княжеский монастырь в честь Архангела Михаила.

Последние дни своей жизни святой князь прожил богоугодно, в посте и молитве, чистоте и покаянии. Скончался 3 февраля 1252 года. Тело его было положено в построенном им соборе святого великомученика Георгия. Мощи святого благоверного великого князя Святослава были вновь обретены в 1991 году и положены в Свято-Покровском храме города Юрьева-Польского «идеже и до ныне лежат Богом блюдомы и исцеления дар с верою приходящи подают».

Брак и дети
Супруга - княгиня Евдокия Давыдовна Муромская, дочь князя Муромского Давыда Юрьевича и его супруги княгини Февронии (в монашестве Евфросинии), которые являются почитаемыми святыми Петром и Февронией, покровителями семьи в России.

Свою жену Евдокию, князь Святослав отпустил в 1228 году в Муромский Борисоглебский монастырь, где она была пострижена в монашество 24 июля в праздник Бориса и Глеба. В монастыре княгиня прожила до самой смерти и в нём же была похоронена, останки находятся там и сейчас.

Сын: Дмитрий, по старинным святцам почитался как святой

Иван (1198-1247) - князь стародубский.

Иван Всеволодович (28 августа 1197/1198 - 1247) - удельный князь стародубский с 1238 по 1247. Прозвище, по некоторым родословным, Каша, младший из сыновей Всеволода Юрьевича (Большое Гнездо).
После смерти отца принимал участие в борьбе своих старших братьев, Константина и Юрия, за великокняжеский стол, держа сторону второго (1212-1213).

В 1226 году вместе со старшим братом Святославом возглавлял удачный поход владимирских войск на мордву.

После нашествия Батыя великий князь Ярослав Всеволодович дал в удел Ивану только что разорённый татарами Стародуб. В 1246 Иван ездил с Ярославом в Орду.
Имел единственного сына (жена не установлена) - Михаила.

***

История государства Российского

XI. АНДРЕЙ БОГОЛЮБСКИЙ. ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО И ЕГО СЫНОВЬЯ

(продолжение)

Беспорядки. – Борьба дядей с племянниками и соперничество старших городов с младшими. – Михаил Юрьевич. – Всеволод Большое Гнездо. – Его земская и внешняя политика. – Боярство. – Болгарский поход. – Пожары и постройки. – Семейные дела. – Племянник. – Размолвка со старшим сыном.

Княжеские усобицы после гибели Андрея Боголюбского

Беспорядки, которые последовали за убиением Андрея, вызвали в лучшей, наиболее зажиточной, части населения желание поскорее прекратить безначалие, т.е. призвать князей, без которых Древняя Русь не могла себе и представить существование какого-либо общественного порядка, а в особенности какой-либо внешней безопасности. Во Владимир съехались бояре и дружинники из Ростова, Суздаля, Переяславля и вместе с владимирской дружиной начали сообщаться о том: кого из потомков Юрия Долгорукого призвать на княжение. Многие голоса указывали на необходимость спешить этим делом, потому что соседние князья, муромские и рязанские, пожалуй, вздумают мстить за прежние притеснения от суздальских и придут ратью, пользуясь тем, что в Суздальской земле нет князя. Опасение это было справедливо; ибо на рязанском столе сидел в то время суровый, предприимчивый князь Глеб Ростиславич. Есть даже повод предполагать, что означенные смуты в суздальской земле и самое убиение Андрея Боголюбского произошли не без некоторого участия Глеба Рязанского, при посредстве его сторонников и клевретов. На съезде Владимирском мы находим его послов, именно двух рязанских бояр Дедильца и Бориса.

Кроме малолетнего сына Юрия Новгородского, после Андрея остались два младших его брата, Михаил и Всеволод, которые приходились ему братьями по отцу, а не по матери, будучи рождены от второй жены Долгорукого. Еще было у него два племянника, Мстислав и Ярополк Ростиславичи. Под влиянием рязанских послов большинство съезда склонилось на сторону племянников, которые приходились шурьями Глебу Рязанскому; так как он был женат на их сестре. Съезд послал нескольких мужей к Рязанскому князю с просьбой присоединить к ним также своих послов и всех вместе отправить за своими шурьями. И братья, и племянники Андрея в то время проживали у черниговского князя Святослава Всеволодовича. Очевидно, далеко не все суздальцы желали племянников; некоторые еще помнили присягу, данную Долгорукому, посадить на своем столе меньших его сыновей. Кроме того, черниговский князь более покровительствовал Юрьевичам, нежели Ростиславичам. Поэтому дело устроилось так, что все четыре князя отправились в Ростово-Суздальскую землю, чтобы княжить в ней сообща; старейшинство признали за Михалком Юрьевичем; на чем и присягнули перед епископом Черниговским. Михалко и один из Ростиславичей, Ярополк, поехали впереди. Но когда они достигли Москвы, их встретило здесь новое посольство, собственно от ростовцев, которое объявило Михалку, чтобы он подождал в Москве, а Ярополка пригласили ехать далее. Очевидно, ростовцам не нравился черниговский договор о совместном княжении Юрьевичей с Ростиславичами и о старшинстве Михалка. Но владимирцы приняли последнего и посадили его на свой стол.

Затем началась борьба или междоусобие дядей с племянниками – борьба, любопытная в особенности по различному отношению к ней суздальских городов. Старейший из них, Ростов, конечно, с неудовольствием смотрел на предпочтение, которое Андрей оказывал младшему перед ним Владимиру. Теперь настало для ростовцев, казалось, удобное время воротить свое прежнее первенствующее значение и смирить Владимир. Называя его своим "пригородом", ростовцы потребовали, чтобы он подчинился их решениям, по примеру других русских земель: "Ибо изначала Новгородцы, Смольняне, Киевляне, Полочане и все власти как на думу на вече сходятся, и на чем старейшие положат, на том и пригороды станут". Раздраженные гордостью владимирцев ростовцы говорили: "Ведь это наши холопы и каменщики; сожжем Владимир или поставим в нем опять своего посадника". В этой борьбе на стороне Ростова стоял другой старший город, Суздаль; а Переяславль-Залесский обнаружил колебание между противниками. Ростовцы и суздальцы собрали большое войско, получили еще помощь от муромцев и рязанцев, осадили Владимир, и после упорной обороны принудили его на время подчиниться своему решению. Михалко удалился опять в Чернигов; в Ростове сел старший Ростиславич Мстислав, а во Владимире младший Ярополк. Эти молодые, неопытные князья вполне подчинились влиянию ростовских бояр, которые всякими неправдами и притеснениями спешили обогатить себя на счет народа. Кроме того, Ростислав привел с собою южнорусских дружинников, которые также получали места посадников и тиунов и также принялись утеснять народ продажами (пенями) и вирами. Советники Ярополка захватили даже ключи от кладовых Успенского собора, начали расхищать его сокровища, отнимать у него села и дани, утвержденные за ним Андреем. Ярополк допустил своего союзника и свояка Глеба Рязанского завладеть некоторыми церковными драгоценностями, как-то: книгами, сосудами и даже самою чудотворною иконою Богородицы.

Когда таким образом не только оскорблена была политическая гордость владимирцев, но и затронуто их религиозное чувство, тогда они вступили еще с большей энергией и вновь призвали Юрьевичей из Чернигова. Михалко явился с черниговской вспомогательной дружиной и изгнал Ростиславичей из Суздальской земли. Признательный Владимиру, он снова утвердил в нем главный княжий стол; а брата Всеволода посадил в Переяславле-Залесском. Ростов и Суздаль были вновь унижены, не получив себе особого князя. Михалко долгое время жил в Южной Руси и отличался там ратными подвигами, особенно против половцев. Утвердясь во Владимире, он немедленно принудил Глеба Рязанского воротить главную святыню Владимирскую, т.е. икону Богородицы, и все, что было похищено им из Успенского храма.

Но уже в следующем 1177 г. Михалко скончался, и во Владимире сел младший Юрьевич Всеволод. Ростовские бояре попытались снова оспаривать первенство Владимира и снова призвали Ростиславичей на княжение. Усердным союзником их опять выступил тот же Глеб Рязанский. Он с наемными толпами половцев вошел в Суздальскую землю, сжег Москву, прямым путем через леса устремился к Владимиру и разграбил Боголюбов с его Рождественским храмом. Между тем Всеволод, получив помощь от новгородцев и Святослава Черниговского, пошел было в Рязанскую землю; но, услыхав, что Глеб уже разоряет окрестности его столицы, поспешил назад и встретил неприятеля на берегах речки Колокши, впадающей слева в Клязьму. Глеб потерпел здесь полное поражение, попал в плен и вскоре умер в заключении. Оба Ростиславича также были захвачены Всеволодом; но потом по ходатайству Черниговского князя отпущены к родственникам в Смоленск.

Правление Всеволода Большое Гнездо

Такой блистательной победой начал свое княжение Всеволод III по прозванию Большое Гнездо, который снова соединил в своих руках всю Ростово-Суздальскую землю.

Юность свою Всеволод провел в разных местах, посреди разнообразных обстоятельств и перемен в своей судьбе, что немало способствовало развитию его практического, гибкого ума и правительственных способностей. Между прочим, еще будучи дитятей, он с матерью своей и братьями (изгнанными Андреем из Суздаля) пробыл некоторое время в Византии, откуда мог увезти много поучительных впечатлений; потом он долго проживал в Южной Руси, где навык ратному делу. Усмирением крамольных ростовцев победой над враждебным соседом, Рязанским князем, и окончательным возвышением владимирцев Всеволод с самого начала сделался их любимцем; успехи его они приписывали особому покровительству своей святыни, чудотворной иконы Богородицы. Самое поведение Всеволода на первых порах его княжения является с оттенком некоторой мягкости и добродушия. После победы на Колокше владимирские бояре и купцы едва не подняли мятежа за то, что князь оставил на свободе пленных ростовцев, суздальцев и рязанцев; чтоб утишить волнение, он принужден был рассадить их по тюрьмам. Нечто подобное повторилось спустя несколько лет, при осаде новгородского пригорода Торжка: когда князь медлил приступом, как бы щадя город, дружина его начала роптать, говоря: "Мы не целоваться с ними приехали", и князь принужден был брать город на щит. Из тех же данных историков имеем полное право заключить, что некоторые видные черты в деятельности знаменитого северорусского князя, помимо его личного характера, обусловились окружающей средой, характером северорусского населения.

Очевидно, неудачный конец, который постиг попытку Андрея ввести полное самовластие, по естественному историческому закону, повел за собой так наз. реакцию в пользу тех, кого он пытался совершенно подчинить своей воле, т. е. в пользу бояр и дружины. Во время междоусобий, происшедших после его смерти, ростовское и суздальское боярство было побеждено и унижено, но только для того, чтобы примкнуть к своим победителям, боярам и дружинникам владимирским, и иметь с ними общие интересы. Как в других областях Руси, города северо-восточные во время этих смут обнаруживают преданность своему княжьему роду (потомству Долгорукого) и не зовут князей из какой-либо другой ветви. Но они также не сажают их на свой стол безусловно, а только по известному ряду, или договору. Так, по поводу помянутых притеснений народу от пришлых дружинников Ярополка Ростиславича владимирцы начали творить веча, на которых говорилось в таком смысле: "Мы по своей воле приняли к себе князя и утвердились с ним крестным целованием; а этим (южноруссам) совсем не подобает сидеть у нас и грабить чужую волость. Промышляйте, братья!" Точно так же не без ряду владимирцы посадили у себя Михалка, а потом Всеволода. Этот ряд, конечно, состоял в подтверждении старых обычаев, обеспечивающих преимущества военного сословия или бояр и дружины, а также некоторые права земских людей по отношению к суду и управлению. Следовательно, в Северо-Восточной Руси мы видим пока те же обычаи и отношения дружины к своим князьям, как и в Южной, те же городские веча. Впрочем, все северные князья, до Всеволода включительно, часть своей жизни провели в Южной Руси, имели там владения и приводили с собой на север многих южноруссов, в том числе и киевлян. Северная Русь еще питалась киевскими обычаями и преданиями, так сказать, киевскою гражданственностью.

В то же время, однако, начинают выступать наружу и те черты отличия, которые впоследствии развились и сообщили Северо-Восточной Руси другой оттенок сравнительно с Русью Киевскою. Боярство и дружина на севере получают оттенок более земский, чем на юге, более оседлый и землевладельческий; они ближе стоят к другим сословиям и не представляют такого преобладания в ратной силе, как на юге. Подобно новгородскому, суздальское ополчение – это по преимуществу земская рать, с боярами и дружиной во главе. Северо-Восточная дружина менее отделяет свои выгоды от интересов земли; она более сплачивается с остальным населением и более содействует князьям в их политических и хозяйственных заботах. Одним словом, в Северо-Восточной Руси мы видим начатки более государственных отношений. Некоторые черты суздальского боярства как будто напомнили честолюбивые стремления современного ему боярства галицкого. Но на севере оно не могло найти такой же благоприятной почвы для своих притязаний. Население здесь отличалось менее впечатлительным и подвижным, более рассудительным характером; по соседству не было угров и поляков, связи с которыми питали и поддерживали внутренние крамолы. Напротив, как скоро Суздальская земля успокоилась под твердым, умным правлением Всеволода III, северное боярство сделалось усердным его помощником. Будучи хладнокровнее и осторожнее своего старшего брата, Всеволод не только не вступал в открытую борьбу с боярством, но ласкал его, соблюдал по наружности старые обычаи и отношения и пользовался его советами в земских делах. В лице Всеволода III вообще мы видим князя, который представил замечательный образец северного, или великорусского, характера, деятельного, расчетливого, домовитого, способного к неуклонному преследованию своей цели, к жестокому или мягкому образу действий, смотря по обстоятельствам, одним словом, те именно черты, на которых построилось государственное здание великой России.

Борьба Всеволода с соседними княжествами

Когда окончились смуты, вызванные убиением Андрея, и Всеволод восстановил единовластие в Ростовско-Суздальском княжестве, тогда получилась возможность и восстановить его преобладание над соседними русскими областями, Новгородской, с одной стороны, и Муромо-Рязанской – с другой. Стремление к этому преобладанию было не одним только личным делом Владимирского князя, но также его бояр, дружины и народа, которые сознавали свой перевес в силах и успели уже привыкнуть к такому преобладанию при Юрии Долгоруком и Андрее Боголюбском. В обзоре новгородской истории мы видели, как Всеволоду удалось снова водворить суздальское влияние в Великом Новгороде и давать ему князей из своих рук. Еще более решительного преобладания достиг он в Рязанской области. Эту область после Глеба, умершего во владимирском плену, разделили его сыновья, которые признали себя в зависимости от Всеволода и сами иногда обращались к нему за решением своих споров. Но здесь суздальское влияние сталкивалось с влиянием черниговским, так как рязанские князья были младшей ветвью черниговских. Всеволоду пришлось рассориться с своим благодетелем Святославом Всеволодовичем, который считал себя главой не только чернигово-северских князей, но и рязанских, вмешивался в их распри, а также поддерживал Новгород Великий в его борьбе с Суздалем и посадил там своего сына. Дело дошло до открытого разрыва.

Черниговский князь вместе с северскими дружинами и наемными Половцами предпринял поход в Суздальскую землю. Около устья Тверцы с ними соединились новгородцы, которых привел его сын (Владимир). Опустошив прибережья Волги, Святослав, не доходя сорока верст до Переяславля-Залесского, встретил Всеволода III, который, кроме суздальских полков, имел с собою вспомогательные дружины рязанские и муромские. Несмотря на нетерпение окружающих его, осторожный и расчетливый как истый северный князь, Всеволод не хотел рисковать решительной битвой с южнорусскими полками, известными военной удалью; а стал ожидать неприятеля за рекой Вленою (левый приток Дубны, впадающей в Волгу). Он расположил свой стан на ее крутых берегах в местности, пересеченной оврагами и холмами. Две недели стояли оба войска, смотря друг на друга с противоположного берега. Всеволод велел рязанским князьям сделать нечаянное ночное нападение. Рязанцы ворвались в лагерь Святослава и произвели там смятение. Но когда на помощь черниговцам подоспел Всеволод Трубчевскии ("буй-тур" "Слова о полку Игореве"), рязанцы обратились в бегство, потеряв много убитыми и пленными. Напрасна Святослав послал к Всеволоду с предложением решить дело Судом Божиим и просил для этого отступить от берега, чтобы можно было переправиться. Всеволод задержал послов и ничего не отвечал. Между тем приближалась весна: боясь разлития вод, Святослав бросил обоз и поспешил уйти (1181 г.). В следующем году соперники восстановили старую дружбу и породнились женитьбой одного из сыновей Святослава на свояченице Всеволода, княжне Ясской. А вскоре затем (в 1183 г.), когда Всеволод задумал поход на Камских Болгар и просил Святослава о помощи, тот прислал ему отряд со своим сыном Владимиром.

Поход Всеволода на камских болгар

Сия последняя война возникла вследствие грабежей, которым подвергались болгарские суда на Оке и Волге от рязанских и муромских повольников. Не получив удовлетворения за обиды, болгары вооружили судовую рать, в свою очередь опустошили окрестности Мурома и доходили да самой Рязани. Поход Всеволода III поэтому имел значение общей обороны русских земель от иноплеменников. Кроме суздальских, рязанских и муромских полков, в нем приняли участие черниговцы и смольняне. До восьми князей съехались во Владимире-на-Клязьме. Великий князь в течение нескольких дней весело пировал со своими гостями, а затем 20 мая выступил с ними в поход. Суздальцы Клязьмой спустились в Оку и тут соединились с союзными полками. Конница пошла полем мимо мордовских селений, а судовая рать поплыла Волгой. Достигши одного волжского острова, именуемого Исады, князья остановили здесь суда под прикрытием преимущественно белозерской дружины с воеводой Фомою Ласковичем; а с остальной ратью и с конницей вступили на землю Серебряных Болгар. С ближними мордовскими племенами великий князь заключил мир, и те охотно продавали русскому войску съестные припасы. Дорогой к русским неожиданно присоединился еще половецкий отряд, который был приведен одним из болгарских князей против своих соплеменников. Очевидно, в Камской Болгарии случались такие же междоусобия, как и на Руси, и владетели болгарские также наводили на свою землю степных варваров. Русское войско подступило к "Великому городу", то есть к главной столице. Молодые князья подскакали к самым воротам и сразились с укрепившейся около них неприятельской пехотой. Особенно отличился своим мужеством племянник Всеволода Изяслав Глебович; но вражья стрела пронзила его сквозь броню под сердце, так что он замертво отнесен в русский стан. Смертельная рана любимого племянника сильно опечалила Всеволода; он простоял десять дней под городом; и, не взяв его, пошел назад. Между тем белозерцы, оставшиеся при судах, подверглись нападению окольных болгар, которые приплыли Волгой из городов Собекуля и Челмата; с ними соединились еще болгары, называемые темтюзы, и конница из Торческа; число нападавших простиралось до 5000. Враги были разбиты. Они спешили уходить на своих учанах; но русские ладьи преследовали их и потопили более 1000 человек. Русская пехота воротилась домой тем же порядком, т.е. на судах; а конница также пошла через земли Мордвы, с которой на этот раз не обошлось без враждебных столкновений.

Тело умершего дорогой Изяслава Глебовича было привезено во Владимир и погребено в златоверхом храме Богородицы. Брат его, Владимир Глебович, как мы видели, княжил в Южном Переяславле и отличился своим геройством при нашествии Кончака Половецкого. Если не об этих Глебовичах, то о рязанских вспоминает «Слово о полку Игореве», когда обращается к могуществу Суздальского князя: «Великий княже Всеволоде! Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти. Аже бы ты был (здесь), то была бы чага (пленница) по ногам, а кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы (метательными орудиями) стреляти, удалыми сыны Глебовы». Что такое обращение не было одной риторикой и что Всеволод принимал к сердцу обиды Русской земле от варваров, это показывает большой поход его на половцев, предпринятый весной 1199 года с суздальскими и рязанскими полками. Он дошел до половецких зимовников на берегах Дона и разорил их; Половцы не осмелились вступить с ним в борьбу; со своими кибитками и стадами они ушли к самому морю.

Внутренняя политика Всеволода Большое Гнездо

Беспокойные рязанские князья своими распрями и возмущениями доставили много хлопот Всеволоду. Он несколько раз предпринимал походы в их землю и совершенно подчинил ее. Князья соседней Смоленской области также почитали его старейшинство. Что же касается до Южной Руси, то еще при жизни энергичного Святослава Всеволодовича там было восстановлено влияние Суздальского князя. Последний тем удобнее мог вмешиваться в дела Приднепровья, что сам имел в нем наследственную волость Переяславскую, которую держал сначала своими племянниками, а потом собственными сыновьями. Мы видели, что после кончины Святослава Всеволодовича его преемники занимали Киевский стол только с согласия Всеволода III. Такого преобладания он достиг не посылая туда рати, подобно Андрею Боголюбскому, а единственно искусною политикой, хотя и соединенной с некоторым коварством. Известно, как он ловко поссорил Рюрика Киевского с Романом Волынским и помешал тесному союзу этих сильнейших владетелей Юго-Западной Руси, который мог бы дать отпор притязаниям Руси Северо-Восточной.

С помощью ловкой и осторожной политики Всеволод постепенно водворил порядок и спокойствие в своей земле, утвердил свою власть и имел успех почти во всех важных предприятиях. Незаметно также, чтобы он усердно следовал самодержавным стремлениям Боголюбского. Наученный его судьбой, он, наоборот, является хранителем старинных дружинных обычаев и чтит больших бояр. О каком-либо неудовольствии с их стороны летописи не упоминают; хотя в похвалу Всеволоду и прибавляют, что он творил народу суд нелицеприятный и не потворствовал сильным людям, которые обижали меньших. Из больших бояр Всеволода, отличившихся в качестве воевод, летопись называет Фому Ласковича и старого Дорожая, служившего еще Юрию Долгорукому: они воеводствовали в Болгарском походе 1183 года. Далее упоминаются: Яков, "сестрич" великого князя (племянник от сестры), провожавший в Южную Русь с боярами и с боярынями Верхуславу Всеволодовну, невесту Ростислава Рюриковича; тиун Гюря, который послан был возобновить Остерский Городок; Кузьма Ратьшич, "меченоша" великого князя, в 1210 году ходивший с войском в Рязанскую землю, и др.

Любопытны действия Всеволода по вопросу о назначении ростовских епископов. Подобно Боголюбскому, он старался выбирать их сам, и исключительно из русских людей, а не из греков, чем, несомненно, исполнял народное желание. Однажды киевский митрополит Никнфор назначил на Ростовскую кафедру Николу Гречина, которого, по словам летописи, поставил "на мзде", т. е. взял с него деньги. Но князь и "людие" не приняли его и отослали обратно (около 1184 г.). Всеволод отправил в Киев посла к Святославу и к митрополиту с просьбой поставить на Ростовскую епископию Луку, игумена у Спаса на Берестове, человека смиренного духом и кроткого, следовательно, такого, который не мог входить в какие-либо пререкания с княжеской властью. Митрополит противился, но Святослав Всеволодович поддержал просьбу, и Лука был поставлен в Ростов, а Никола Гречин – в Полоцк. Когда же смиренный Лука спустя четыре года скончался, великий князь выбрал ему преемником собственного духовника Иоанна, которого и отправил на поставление к Киевскому митрополиту. Иоанн, по-видимому, был также епископом тихим, послушным великому князю и, кроме того, деятельным его помощником в храмоздании.

Постройки Всеволода

Довольно частые войны и походы не мешали Всеволоду усердно заниматься делами хозяйственными, строительными, судебными, семейными и т.д. Он в мирное время не заживался в своем стольном Владимире, а добросовестно исполнял старинный обычай полюдья, т.е. сам ездил по областям, уставляли собирал дани, судил преступников, разбирал тяжбы. Из летописи мы узнаем, что разные события застают его то в Суздале, то в Ростове, то в Переяславле-Залесском, на полюдье. В то же время он наблюдал за исправностью укреплений, строил детинцы или поправлял обветшалые городские стены. Возобновляли запустевшие города (например, Городок Остерский). Огонь в особенности давал пищу для строительной деятельности. Так в 1185 г. 18 апреля страшный пожар опустошил Владимир-на-Клязьме; погорел чуть не весь город. Жертвой огня сделались княжий двор и до 32 церквей; в том числе обгорел и соборный Успенский храм, созданный Андреем Боголюбским. Погибли при этом его украшения, дорогие сосуды, серебряные паникадила, иконы в золотых окладах с жемчугом, богослужебные книги, дорогие княжие одежды и разные "узорочья", или шитые золотом ткани (оксамиты), которые во время больших праздников развешивались в церкви. Многие из этих сокровищ хранились в церковном тереме, или кладовой, на хорах; растерявшиеся служители выбрасывали их из терема на церковный двор, где они также сделались добычей пламени.

Великий князь немедля принялся уничтожать следы пожара; между прочим, выстроил вновь детинец, княжий терем и обновил златоверхий храм Успения; причем расширил его пристройкой новых стен с трех сторон; а вокруг срединного купола возвел еще четыре меньших, которые также позолотил. Когда окончилось обновление, то в 1189 году соборный храм был вновь и торжественно освящен епископом Лукою. Спустя три или четыре года почти половина Владимира опять сделалась добычей пламени: сгорело до 14 церквей; но княжий двор и соборный храм на этот раз уцелели. В 1199 году 25 июля читаем известие о третьем большом пожаре во Владимире: он начался во время литургии и продолжался до вечерни; причем опять сгорели едва не половина города и до 16 церквей. Обновляя старые храмы, Всеволод украшал свой стольный город и новыми; между прочим, он воздвиг церковь Рождества Богородицы, при которой устроил мужской монастырь, и еще храм Успения, при котором супруга его Мария основала женскую обитель. Но самое знаменитое сооружение великого князя – это придворнокняжий храм в честь его святого, Димитрия Солунского; так как христианское имя Всеволода III было Димитрий. Этот храм до наших дней представляет изящнейший памятник древнерусского искусства.

Всеволоду много помогал в его строительной деятельности епископ Иоанн, бывший его духовник. Между прочим, они совершили обновление соборной Богородичной церкви в городе Суздаль, которая обветшала от времени и небрежения. Верхи ее вновь покрыли оловом, а стены вновь оштукатурили. Любопытно по сему поводу следующее известие летописца: епископ на этот раз не обращался к немецким мастерам; а нашел своих, из которых одни лили олово, другие крыли, третьи приготовляли известь и белили стены. Следовательно, строительная деятельность Юрия, Андрея и Всеволода не осталась без влияния на образование чисто русских мастеров-техников; Всеволод III является образцом северного князя-семьянина. Бог благословил его многочисленным потомством; на что указывает и самое прозвание его Большим Гнездом. Нам известны имена осьми его сыновей и нескольких дочерей. На его привязанность к старым семейным обычаям указывают, между прочим, известия летописи о постригах княжих сыновей. Этот древний общеславянский обряд состоял в том, что трех- или четырехлетнему княжичу обрезывали волосы и впервые сажали на коня; причем устраивали пир. В христианские времена к подобному обряду присоединялись, конечно, молитвы и благословение церкви. Всеволод с особенной торжественностью праздновал постриги и задавал веселые пиры. Еще большими пирами и щедрыми подарками сопровождал он женитьбу сына и выдачу замуж дочери. Мы видели, как он выдавал любимую свою дочь Верхуславу-Анастасию за сына Рюрикова Ростислава.

Семья Всеволода Большое Гнездо

Всеволод был женат на ясской, или аланской, княжне. Между русскими князьями того времени встречаем не один пример брачного союза с отдельными владетелями кавказскими, отчасти христианскими, отчасти полуязыческими. Очень может быть, что отличная от русских женщин красота черкешенок пленяла наших князей. Впрочем, по всем признакам в XII веке еще продолжались древние сношения с кавказскими народами, установленные во времена русского владычества на берегах Азовского и Черного морей, т.е. в Тмутараканской земле. Выходцы с Кавказа нередко вступали в русскую службу и даже бывали в числе приближенных княжих слуг, каковыми, например, является известный Анбал, ключник Андрея Боголюбского. Супруга Всеволода Мария, хотя и возросшая в полуязыческой стране, подобно многим русским княгиням отличалась особой набожностью, усердием к церкви и благотворительностью. Памятником ее благочестия служит помянутый выше устроенный ею женский Успенский монастырь во Владимире. Последние семь или восемь лет своей жизни великая княгиня была удручена какой-то тяжкой болезнью. В 1206 г. она постриглась в своей Успенской обители, где спустя немного дней скончалась и была торжественно погребена, оплаканная великим князем, детьми, духовенством и народом. Мария, по-видимому, прибыла в Россию не одна, а целой семьей или вызвала к себе своих близких впоследствии, может быть, после какого-нибудь несчастного для ее семьи переворота на родине. По крайней мере летопись упоминает о двух ее сестрах: одну из. них Всеволод выдал за сына Святослава Всеволодовича Киевского, а другую – за Ярослава Владимировича, которого держал на столе Великого Новгорода в качестве свояка и подручника. Супруга Ярослава скончалась также во Владимире, еще прежде великой княгини и была погребена в ее же Успенской обители. Вообще у этой гостеприимной Владимирской четы нашла приют и ласку не одна осиротелая или гонимая родственница. Так, под ее крылом провели остаток своей жизни сестра великого князя нелюбимая супруга Осмомысла Галицкого, Ольга Юрьевна, в черницах Евфросиния (скончалась в 1183 г. и погребена во Владимирском Успенском соборе), и вдова брата Михалка Юрьевича, Феврония, двадцатью пятью годами пережившая своего супруга (погребена в Суздальском соборе). Любя полную семейную жизнь, великий князь по смерти первой супруги, очевидно, скучал своим вдовством, и, будучи почти шестидесятилетним стариком, имея уже много внучат, вступил во второй брак с дочерью витебского князя Василька, в 1209 г. Чадолюбивый семьянин, Всеволод III не всегда был благодушным князем в отношении к своим племянникам и, подобно Андрею, не давал им уделов в Суздальской области, в том числе и сыну Боголюбского Юрию. Впрочем, последний, может быть, своим поведением сам вооружил против себя дядю. Русские летописи не сообщают нам ничего о судьбе Юрия Андреевича. Только из иноземных источников мы узнаем, что, гонимый дядей, он удалился к одному из половецких ханов. Тут явилось к нему посольство из Грузии с брачным предложением. В то время на престоле Грузии сидела знаменитая Тамара, после отца своего Георгия III. Когда духовенство и вельможи грузинские искали ей достойного жениха, то один знатный муж, по имени Абуласан, указал им имя Юрия, как на молодого человека, который по своему происхождению, красивой наружности, уму и храбрости был вполне достоин руки Тамары. Вельможи одобрили этот выбор и отправили одного купца послом к Юрию. Сей последний прибыл в Грузию, сочетался браком с Тамарой и первое время ознаменовал себя ратными подвигами в войнах с враждебными соседями. Но потом он изменил свое поведение, предался вину и всякому разгулу; так что Тамара, после напрасных увещаний, развелась с ним и выслала его в греческие владения. Он воротился в Грузию и попытался произвести мятеж против Царицы; но был побежден и снова изгнан. Дальнейшая судьба его неизвестна .

Отказывая в уделах племянникам, Всеволод, однако, по отношению к сыновьям не проявлял никаких забот о последующих успехах единовластия. По обычаю старых русских князей он разделил между ними свои земли и даже обнаружил при этом недостаток государственной дальновидности, в чем, несомненно, уступал своему брату Андрею. У Всеволода оставалось в живых шесть сыновей: Константин, Юрий, Ярослав, Святослав, Владимир, Иван. Старшего Константина он посадил в Ростове, где этот умный князь и приобрел народное расположение. Особенно сблизил его с ростовцами ужасный пожар, который в 1211 году истребил большую часть их города, в том числе 15 церквей. Константин в то время пировал во Владимире на свадьбе своего брата Юрия с дочерью киевского князя Всеволода Чермного. Услыхав о несчастии ростовцев, Константин поспешил в свой удел и приложил много забот к облегчению пострадавших. В следующем 1212 году великий князь, чувствуя приближение кончины, послал опять за Константином, которому назначил старший Владимирский стол, а Ростов велел передать второму сыну Юрию. Но тут Константин, отличавшийся дотоле скромностью и послушанием, вдруг оказал решительное неповиновение отцу: он не поехал на двукратный призыв и потребовал себе обоих городов, Ростова и Владимира. По всей вероятности, при этом случае возобновились притязания ростовцев на старшинство, и действовали внушения ростовских бояр. С другой стороны, Константин, может быть, понимал, что для устранения подобного спора двух городов и в видах сильной правительственной власти великий князь должен иметь в своих руках оба этих города. Всеволод сильно огорчился таким непослушанием и наказал Константина тем, что лишил его старшинства, а Владимирский великий стол отдал второму сыну Юрию. Но, сознавая непрочность такого нововведения, он пожелал укрепить его общей присягой лучших людей своей земли; следовательно, повторил почти то же самое, что 25 лет назад сделал его свояк Ярослав Осмомысл Галицкий. Всеволод созвал во Владимире бояр из всех своих городов и волостей; собрал также дворян, купцов и духовенство с епископом Иоанном во главе и заставил этот земский собор присягнуть Юрию как великому князю, которому поручил прочих своих сыновей. Вскоре потом, 14 апреля, Всеволод Большое Гнездо скончался, был оплакан сыновьями и народом и торжественно погребен в златоверхом Успенском соборе.

Источник для борьбы Ростова и Суздаля с Владимиром и для княжения Всеволода III – П. С. Р. Лет., особенно Лаврентьевская; а также Летописец Переяславля Сузд. изд. кн. Оболенским. О посещении Всеволодом в детстве Византии в Степен. кн. 285. Подробности о его болгарском походе в сводах Лаврент., Ипат., Воскресен., Тверск. и у Татищева. Известия их, что суда были оставлены у острова Исады на устье Цевки (Цивиди), т.е. в теперешнем Чебоксарском уезде (Татищ. III, прим. 532. Карам, III. прим. 63), это известие, очевидно, неточно. Князья не могли так далеко оставить позади себя суда и идти далее сухопутьем. В известии о походе на болгар 1220 г. Исады указываются на Волге ниже устья Камы, против болгарского города Ошела (см. Воскресен.). Кроме того, в хронологическом отношении не все списки согласны между собою. Так, два старейших свода Ипатьевский и Лаврентьевский во второй половине XII века расходятся друг с другом иногда на целые два года. В Лаврент. поход Всеволода на болгар помещен под 1184 г., а в Ипат. – под 1182. О битве Всеволода III с Глебом Рязанским на р. Колокше см. заметку К.Тихомирова в Древностях Моск. Археол. Об. XI. М. 1886. Известие о непринятии Всеволодом на Ростовскую кафедру Николы Гречина и поставлении Луки см. в Лаврен. под 1185, Ипат. под 1183.0 пожарах, постройках Всеволода и его семейных отношениях ibid. О втором браке Всеволода в Воскресн, своде. "Об обряде постриг" Лавровского в "Москвитян.", 1854.0 браке Юрия Андреевича с Тамарой см. Histore de la Georgie traduite par M. Brossel. S-Ptrsb. 1849.1. 412 и далее. Его же: "Сведения о Грузинской царице Тамаре в древнерусской литературе" (Учен. Зап. Акад. Н. по 1 и 3 отд. т. I, вып. 4). "Исторический отрывок из Грузинской истории, переведенный имеретинским царевичем Константином" (Альманах "Минерва" на 1837 г.). Буткова "О браках князей русских с грузинскими и Ясынями" (Северн. Архив за 1825. Часть ХIII). Посредницей в сношениях Руси с Грузией была, вероятно, Алания, или Осетия; так как владетели осетинские с одной стороны находились в родстве с русским и князьями, а с другой – с грузинскими царями. В сказании о Тамаре видим, что на брак ее с Юрием склонили ее вельможи с помощью ее тетки Русуданы, вдовствующей осетинской княгини. Сама Тамара по матери приходилась внучкою осетинского князя и, может быть, находилась в некотором свойстве со Всеволодом III. Ввиду подобных обстоятельств брак ее с Юрием Андреевичем является событием, не заключающим в себе ничего невероятного.

Он был сыном великого князя и «грекыни» (византийской принцессы?).

После смерти отца в 1162 году вместе с матерью и младшим братом Михаилом Всеволод был изгнан из суздальской земли старшим братом . До 15 лет он воспитывался в Константинополе при дворе византийского императора Мануила I Комнина.

После возвращения на Русь Всеволод помирился с и вместе с ним и другими князьями участвовал в походе на Киев в марте 1169 года, закончившимся провозглашением брата великим князем Киевским. покинул Киев, а Всеволод остался там жить вместе с дядей, князем Глебом Георгиевичем, которого великий князь посадил вместо себя наместником. В 1171 году Всеволод Юрьевич принимал участие в усобицах за великокняжеский стол, развернувшихся после смерти дяди.

В 1173 году Всеволод Юрьевич взял власть в Киеве и в течение 5 недель был великим князем Киевским, но вскоре был пленен соперником, смоленским князем Романом Ростиславичем. Из плена он был выкуплен младшим братом Михаилом Юрьевичем.

Всеволод III Большое Гнездо получил свое прозвание за многодетность. По одним данным, он имел 8, по другим - 10 сыновей и 4 дочерей и стал прародителем 115 родов северорусских князей.

Всеволод III скончался 15 апреля 1212 года во на Клязьме и был погребен в . Годы его правления ознаменованы наивысшим расцветом культуры Владимиро-Суздальского княжества. Города украшались новыми замечательными зданиями (в 1185-1189 годах был расширен во , в 1193-1197 годах был построен Дмитриевский собор, в 1194-1196 годах - Владимирский детинец, в 1192-1195 - Рождественский собор и др.), развивалось летописание и прикладное искусство.

Всеволод Большое Гнездо и его потомки

Десятый сын Юрия Долгорукого, Всеволод (во крещении Дмитрий; 1154–1212), получил прозвище Большое Гнездо за то, что имел восьмерых сыновей и четырех дочерей. Странное прозвище - ведь у его отца детей было еще больше, а Юрия Долгорукого никто Большим Гнездом не называл. Иногда его называют Всеволодом III.

В 1162 году Всеволод-Дмитрий был изгнан вместе с братом и матерью и уехал в Константинополь ко двору императора Мануила. Только через три года пятнадцатилетний княжич вернулся на Русь, участвовал в походе на Киев.

Андрей Боголюбский поссорился со смоленскими Ростиславичами из-за известия, будто их бояре отравили его брата Глеба, и приказал Роману покинуть великокняжеский стол, а Михаилу Юрьевичу принять Киев. Однако Михаил Юрьевич в Киев не поехал, а послал туда Всеволода вместе с племянником Ярополком Ростиславичем. Смоленские Ростиславичи вскоре захватили их обоих в плен. Они провозгласили киевским князем Рюрика Ростиславича.

Всеволод-Дмитрий в плену, но Михаил Юрьевич ушел княжить в Торческ. Рюрик осаждал Торческ 6 дней, а на седьмой князья заключили мир. Михаил Юрьевич признавал себя вассалом Рюрика, за что в придачу к Торческу получил и Переяславль Южный. Вскоре он выкупил из плена брата Всеволода.

В 1173 году войска Андрея Боголюбского вторглись в пределы Киевской земли, и Михаил Юрьевич тут же перешел на сторону старшего брата.

После гибели Андрея Боголюбского Михаил Юрьевич пошел в Северо-Восточную Русь и занял Владимир, но не смог удержать его и ушел в Переяславль Южный. В 1175 году вместе с братом Всеволодом предпринял второй поход в Северо-Восточную Русь. Им удалось одолеть своих племянников Ростиславичей, и Михаил Юрьевич стал великим владимиро-суздальским князем, а Ростов передал Всеволоду.

После своего утверждения в Ростовской земле Михаил пошел войной на рязанского князя Глеба, в руках которого также находилось много сокровищ, награбленных во Владимире и владимирской церкви Святой Богородицы, даже образ Богородицы, привезенный Андреем из Вышгорода, и много книг. Михаил отправился с полками на Рязань, но встретил на дороге послов князя Глеба. Глеб обязался не поддерживать Ростиславичей и вернуть все захваченное во Владимире. На этом князья помирились, Михаил вернулся во Владимир, по вероятным известиям казнил убийц Андрея и потом отправился в Городец на Волге, заболел в нем и умер 20 июня. Похоронен во Владимире в церкви Св. Богородицы.

Правил Всеволод Юрьевич долго, почти полвека - с 1174 по 1212 год. До этого он в течение «целых» пяти недель (с февраля по 24 марта 1173-го) княжил в Киеве.

После его смерти Всеволод Большое Гнездо еле успел сделаться князем Северо-Востока: сразу после смерти Михаила ростовское вече послало в Новгород к внуку Юрия Долгорукого, Мстиславу Мстиславовичу смоленскому, трипольскому, галичскому и торческому князю. Ростовцы велели передать ему: «Михаила Бог взял на Волге в Городце, а мы хотим тебя, другого не хотим». По другой летописной версии, было сказано почти так же: «Ступай княже к нам: мы хотим тебя, другого не хотим».

Но Мстислав опоздал: когда он пришел на Северо-Восток, во Владимире и Суздале уже целовали крест на верность Всеволоду. В битве на реке Гза Мстислав проиграл и ушел в Новгород.

С тех пор возникла сильная вражда Всеволода Большое Гнездо и его потомков с Мстиславом (в крещении Федором) Удатным (Удачливым) и его потомками.

Мстислав-Федор Мстиславович Удатный-Удачливый (умер в 1228 г.), дед по матери Александра Невского и Льва Галицкого, его потомки по мужской линии стали лидерами всей остальной Руси, кроме Северо-Востока.

Многие историки считают, что время правления Всеволода - период наивысшего подъема Владимиро-Суздальского княжества. Всеволод Большое Гнездо продолжал политику отца и особенно брата: правил во Владимире, до конца расправился с боярами Ростова, противившимися усилению княжеской власти, опирался на новые города, где не было веча и где боярство было слабым. Выращивал и поддерживал дворянство.

Был женат Всеволод два раза: на ясской княжне Марии Шварновне, сестре жены Мстислава Черниговского. И на Любаве Васильевне, дочери Василька Брячиславовича Полоцкого, из Витебской ветви.

Двое сыновей Всеволода умерли детьми: Борис в 1188-м и Глеб в 1189-м. Молодым скончался и Константин (1186–1218). Был он великим князем владимирским, князем новгородским и ростовским. Владимир (1192–1227) стал князем стародубским.

Князь Юрий Всеволодович (1188–1238), великий князь владимирский, пал от руки монголов. Великими князьями владимирскими были и его братья, Ярослав (1191–1246) и Святослав (1192–1252). До монгольского нашествия дожил и Иван (1197–1247), князь стародубский.

Было и четверо дочерей.

Перед смертью Всеволод хотел отдать Владимир старшему сыну Константину, а в Ростов посадить Юрия. Но Константин хотел взять и Владимир, и Ростов. Тогда Всеволод «созва всех бояр своих с городов и волостей и епископа Иоанна, и игумены, и попы, и купцы, и дворяны, и вси люди» и на глазах представителей Земли Русской передал княжество младшему сыну - Юрию.

Вот еще одно проявление самовластия: князь по своей воле нарушил все существующие обычаи. Это вызвало новые разногласия и междуоусобицы.

В 1212 году сыновья Всеволода Большое Гнездо поделили Владимиро-Суздальское княжество: уже без всякой лествицы. Образовались княжества Ростовское (с Белоозером), Переяславльское, Ярославское, Суздальское. Лествичное право уже не действовало, сразу же началась очередная междоусобица. Кроме раздоров между потомками Всеволода, многочисленные нищие князья Северо-Востока стремились подчинить себе всю Русь. Они хотели диктовать свою волю Новгороду, перекрывая подвоз хлеба. Они пытались захватывать Киев, но удержаться на престоле не могли, поскольку правили без веча, «самовластно».

В феврале 1216 года Ярослав Всеволодович захватил Торжок и перекрыл подвоз продовольствия в Новгород. Мстислав Удатный выступил против Всеволожичей со своей дружиной и новгородцами, а также позвал дружины Ростиславичей, правивших в Киеве, Смоленске и в Пскове. К этой коалиции присоединился также и старший сын Всеволода Большое Гнездо, Константин. После всех междоусобий он люто ненавидел остальных братьев.

Вторая коалиция объединяла остальных сыновей Всеволода, князей Северо-Востока. Фактически Северо-Восточная Русь воевала со всей остальной Русью.

В 1216 году на реке Липице, близ Юрьева-Польского, коалиция Северо-Восточной Руси была наголову разгромлена. Вскоре новгородцы и смоляне осадили Владимир и принудили к полной капитуляции главу коалиции Юрия. Владимирский престол занял союзник Мстислава, старший Всеволодович - Константин. Он умер в 1218 году, и тут же опять началась междоусобица. Так и продолжалось до самого монгольского нашествия.