«Манифест Коммунистической партии. Манифест свободного сознания Неспешная мысль создает свое время и место

Формирование философии марксизма Ойзерман Теодор Ильич

5. «Манифест Коммунистической партии»

Гениальный труд Маркса и Энгельса «Манифест Коммунистической партии» занимает особое место в истории марксизма. Эта сравнительно небольшая работа – классически ясное, афористически яркое, полное революционной страсти и строго научное изложение основ марксизма. Открытая, воинствующая партийность, неразрывно связанная с глубочайшим диалектико-материалистическим исследованием общественно-исторического процесса, всепроникающий материалистический анализ труднейших социальных проблем, органическое единство теории с революционной практикой, с опытом освободительной борьбы пролетариата – все эти черты «Манифеста Коммунистической партии» раскрывают существо той революции в философии, социологии и политической экономии, которую совершили Маркс и Энгельс. «В этом произведении, – отмечает Ленин, – с гениальной ясностью и яркостью обрисовано новое миросозерцание, последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теория классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества» (4, 26; 48).

Марксизм, говорит Ленин, дал руководящую нить, позволяющую открыть закономерность в кажущемся хаосе и лабиринте общественной жизни, – теорию классовой борьбы . Основы этой теории, разработанные в «Святом семействе», «Немецкой идеологии» и других произведениях предшествующего периода, классически изложены в «Манифесте Коммунистической партии». Маркс и Энгельс показывают, что борьба между пролетариатом и буржуазией не есть явление исключительное, беспрецедентное в мировой истории: со времени возникновения частной собственности на средства производства и образования противоположных классов борьба между ними – движущая сила развития общества.

Некоторые современники Маркса и Энгельса, признавая наличие борьбы классов в античном и феодальном обществе, утверждали, что при капитализме нет почвы для классовой борьбы, так как нет сословных перегородок, привилегий и т.д. «Манифест Коммунистической партии» опровергает эту буржуазную догму, доказывая, что капитализм в еще большей мере, чем предшествующие общественные формации, вызывает классовую поляризацию общества. Обострение противоречий между основными классами капиталистического общества вытекает из самого механизма капиталистического производства.

Маркс и Энгельс развивают и конкретизируют ранее выдвинутые ими понятия социального класса и классовой структуры общества. Каждая исторически определенная форма общества предполагает специфическое, лишь ей свойственное деление на основные классы и другие социальные слои. Каждый класс складывается в свою очередь из различных социальных групп, между которыми существуют противоречия. Антагонизм классов также имеет многообразные формы проявления: он носит то явный, то скрытый характер, его развитие, обострение ведет к социальным революциям, результатом которых может быть поражение одного из классов или гибель обоих.

Современные буржуазные социологи обычно утверждают, что теория классовой борьбы, изложенная в «Комманифесте», якобы устарела. С их точки зрения, общество состоит не из классов, а из многочисленных слоев, страт, группирующих индивидов по самым различным признакам: возрастным, половым, уровню доходов, образованию, личным склонностям и т.д. Один и тот же индивид одновременно принадлежит к нескольким стратам, он постоянно переходит из одних страт в другие. Теория стратификации и социальной мобильности, которую буржуазные социологи противопоставляют марксистской теории классовой борьбы, сводит на нет важнейшее определение социального положения трудящихся – их отношение к средствам производства. Таким образом, если буржуазные идеологи времен «Комманифеста» признавали существование противоположных классов, но доказывали, что эта противоположность постепенно уменьшается, то идеологи современной буржуазии сводят противоположность между классами к якобы исчезающим различиям. Между тем выдающаяся заслуга авторов «Комманифеста», как подчеркивает Ленин, заключается не только в научном анализе классовой структуры общества, роли классовой борьбы во всемирной истории и особенно в развитии капиталистической формации; Маркс и Энгельс, прослеживая развитие борьбы между основными классами буржуазного общества, приходят к гениальному выводу, что закономерным результатом этой непримиримой борьбы является диктатура пролетариата. Все содержание «Манифеста Коммунистической партии» теоретически обосновывает это важнейшее положение марксизма.

Производственные отношения каждой общественной формации представляют собой также и отношения классов. Классовая структура общества выражает его экономическую структуру, экономический базис, определяющий политическую, юридическую, идеологическую надстройку общества. Конфликт между производительными силами и производственными отношениями есть также конфликт между эксплуатирующим (господствующим) и эксплуатируемым (порабощенным) классами данной формации. Разрешением этого антагонистического противоречия является социальная революция. Социальная революция буржуазии увенчивается диктатурой буржуазии, социальная революция пролетариата – диктатурой рабочего класса.

Раскрывая внутреннее содержание социальных революций и различных типов государств, Маркс и Энгельс приходят к заключению: ликвидация эксплуататорских классов возможна лишь благодаря диктатуре угнетенного, эксплуатируемого класса. То, что этим революционным классом может быть лишь пролетариат, обосновывается научным анализом развития капитализма. Буржуазия сыграла в истории революционную роль. Она уничтожила патриархальные отношения между людьми, потопила в ледяной воде эгоистического расчета религиозный экстаз, рыцарский энтузиазм, мещанскую сентиментальность. Вся эта разрушительная работа, которая представлялась феодальным «социалистам» чудовищным вандализмом и вызывала ужас в сознании мелкого буржуа, была исторически необходима и прогрессивна, так как благодаря ей капитализм покончил с консерватизмом, характерным для предшествующих способов производства.

Буржуазия создала более могущественные производительные силы, чем все предшествующие поколения, вместе взятые. «Она впервые показала, чего может достигнуть человеческая деятельность» (1, 4; 427). Однако, уничтожив феодальные производственные отношения, создав новый, более прогрессивный способ производства, обеспечивший развитие могущественных производительных сил, буржуазия походит на волшебника, который не в состоянии справиться с подземными силами, вызванными его заклинанием. Постоянное революционизирование процесса производства, обусловленное самой природой крупной промышленности, неизбежно вступает в конфликт со стремлением буржуазии сохранить капиталистические отношения и свое политическое господство. Развитие производительных сил общества выносит приговор капитализму, подобно тому как в свое время оно осудило на гибель феодальный строй.

Капитализм ликвидирует местную и национальную замкнутость, развивает всесторонние связи между народами, ускоряет темпы общественного прогресса. Концентрация и централизация производства и собственности объединяют население капиталистической страны в одну нацию, с одним правительством. Этому процессу соответствует консолидация классов в национальном масштабе, усиление классовой борьбы. Капиталистическое накопление умножает ряды пролетариата, создает материальные предпосылки для его классовой организации. «Таким образом, с развитием крупной промышленности из-под ног буржуазии вырывается сама основа, на которой она производит и присваивает продукты. Она производит прежде всего своих собственных могильщиков. Ее гибель и победа пролетариата одинаково неизбежны» (1, 4; 436).

Борьба пролетариата против буржуазии начинается со времени возникновения этого класса. Постепенно столкновения между отдельными рабочими и предпринимателями перерастают в классовую борьбу против буржуазии. «А всякая классовая борьба есть борьба политическая» (1, 4; 433). Это значит, что в конечном итоге борьба пролетариата против буржуазии есть борьба за власть, за социалистическое переустройство общественных отношений, а не за улучшение условий эксплуатации рабочего класса.

Под влиянием все обостряющейся классовой борьбы, которая развертывается не только в экономической и политической области, но и в идеологии, начинается разложение господствующего класса, вследствие чего «небольшая часть господствующего класса отрекается от него и примыкает к революционному классу, к тому классу, которому принадлежит будущее» (там же). Однако достижение социализма возможно лишь в результате длительной борьбы пролетариата против класса капиталистов, которая в конечном счете закономерно «превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии» (там же, 435).

Маркс и Энгельс не употребляют здесь, как и в других местах «Коммунистического манифеста», термина «диктатура пролетариата». Впервые этот термин был применен Марксом в 1850 г. в работе «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.». Однако основное содержание этого понятия уже сформулировано в «Коммунистическом манифесте». Определяя главные задачи социалистической революции, Маркс и Энгельс указывают, что «первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии.

Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил» (1, 4; 446). В.И. Ленин, разъясняя эти положения, писал: «Здесь мы видим формулировку одной из самых замечательных и важнейших идей марксизма в вопросе о государстве, именно идеи „диктатуры пролетариата“…» (4, 33; 24).

В предыдущих главах было уже показано, как Маркс и Энгельс пришли к идее об исторической роли пролетариата. Однако в 1844 – 1846 гг. они еще не считали, что осуществить свою миссию пролетариат сможет лишь путем установления диктатуры пролетариата: задачи рабочего класса они тогда в основном сводили к разрушению капиталистического строя. Последующее участие Маркса и Энгельса в борьбе французских, английских, немецких рабочих против буржуазии, изучение исторического опыта освободительного движения пролетариата привели их к выводу о необходимости диктатуры пролетариата. «Манифест Коммунистической партии» считает завоевание пролетариатом политической власти важнейшим предварительным условием достижения его конечной цели – создания бесклассового коммунистического общества, в котором «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (1, 4; 447).

Доказывая, что из всех классов буржуазного общества лишь пролетариат – социалистический по своей природе класс, основоположники марксизма преодолевают характерное для мелкобуржуазных демократов абстрактное противопоставление неимущих имущим, бедных – богатым и вытекающее отсюда недостаточно определенное требование народовластия. Признавая возможность и необходимость союза пролетариата с мелкой буржуазией, крестьянством, Маркс и Энгельс вскрывают объективную закономерность именно диктатуры пролетариата , показывая, что из всех классов буржуазного общества до конца революционен один лишь пролетариат. «Признание необходимости диктатуры пролетариата, – писал В.И. Ленин, – самым тесным и неразрывным образом связано с положением „Коммунистического манифеста“, что пролетариат один только есть действительно революционный класс» (4, 6; 229).

«Коммунистический манифест» закладывает основы марксистского учения о революционной пролетарской партии как авангарде и политическом руководителе рабочего класса. Уже в революционно-демократический период своего идейного развития Маркс и Энгельс выдвигали идею партийности, связывая ее с идеей революционного действия в интересах эксплуатируемых масс. Теперь они обосновывают принцип пролетарской партийности, неразрывно связанный с научным пониманием особой исторической роли рабочего класса.

В 1844 – 1846 гг. Маркс и Энгельс характеризовали свои коммунистические воззрения как определенную партийную платформу, называя своей партией идейное течение, выражающее интересы рабочего класса. Новое в «Манифесте Коммунистической партии» заключается, во-первых, в том, что партия здесь рассматривается как организация передовых представителей рабочего класса, от лица которой и выступают Маркс и Энгельс. Ближайшие задачи и конечные цели этой организации, ее структура, а также обязанности и права ее членов определяются, с одной стороны, программой, каковой и является «Манифест», а с другой – уставом, который, как уже сообщалось выше, был принят конгрессом «Союза коммунистов».

Во-вторых, разрабатывая основы учения о партии, Маркс и Энгельс формулируют ряд важнейших положений об отношении партии к рабочему классу. Коммунистическая партия выделяет и отстаивает общие , интернациональные интересы всего пролетариата; на всех этапах его освободительного движения она представляет это движение в целом. Ее революционная теория есть научное отражение объективно совершающегося исторического процесса, действительно происходящей борьбы пролетариата против буржуазии. У коммунистов нет поэтому таких интересов, которые не совпадали бы с насущными интересами пролетариата всех стран. «Коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения» (1, 4; 458). Преимущество коммунистической партии перед другими организациями рабочего класса заключается в том, что она является самой активной, решительной, побуждающей к движению вперед пролетарской организацией, обладающей научным пониманием условий, хода и общих результатов пролетарского движения.

Эта характеристика основных черт коммунистической партии прямо и непосредственно направлена как против сектантства, отрывающего коренные задачи пролетариата от конкретных исторических условий его деятельности, так и против оппортунистического сведения конечной цели пролетарской борьбы к частным, текущим, ограниченным задачам.

Выступая против сектантства, особенно пагубного в условиях приближающейся буржуазно-демократической революции, «Манифест» разъясняет, что коммунистическая партия поддерживает «всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя…

Коммунисты повсюду добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран» (1, 4; 459).

«Манифест Коммунистической партии» подвергает уничтожающей критике теоретические устои буржуазной идеологии. Ее представители, не допуская возможности существования какой-либо другой собственности, кроме капиталистической, обвиняют коммунистов в том, что они хотят уничтожить собственность вообще. Но коммунизм не отменяет собственности вообще (что, конечно, невозможно и не нужно), он уничтожает лишь капиталистическую собственность.

Буржуазные идеологи приписывают коммунистам стремление упразднить личную собственность, приобретенную трудом самого производителя. Но если речь идет о мелкобуржуазной собственности, то ее разрушает капитализм. Капитал же не есть личная собственность, поэтому социалистическое обобществление означает не упразднение личной собственности, а переход от частной собственности на средства производства к социалистической собственности.

Буржуа называют ликвидацию частной собственности уничтожением свободы и личности. Они, следовательно, отождествляют свободу со свободой капиталистического предпринимательства, а личность – с личностью буржуа. «Вы сознаетесь, следовательно, что личностью вы не признаете никого, кроме буржуа, т.е. буржуазного собственника. Такая личность действительно должна быть уничтожена» (1, 4; 440).

Разоблачая лицемерие буржуазных фраз о семье, браке, отечестве, «Манифест Коммунистической партии» отмечает, что дополнение к буржуазной семье и браку образует проституция, что буржуазное государство – тюрьма для трудящихся; лишь в борьбе против буржуазии, низвергая ее политическое господство и устанавливая свою собственную власть, пролетариат обретает свое настоящее отечество. Пролетариат, конечно, национален, но в отличие от буржуазии враждебен национализму. Пролетариат должен организоваться в национальном масштабе как господствующий класс, уничтожить эксплуатацию, а вместе с нею и национальный гнет. Интересы рабочих всех стран и национальностей едины. Это единство обусловлено развитием общественного производства, из него вытекают общие задачи рабочих всех стран и общие в основном пути их социального освобождения.

Буржуазные идеологи обвиняют коммунистов в том, что они бесповоротно порывают с традиционными духовными ценностями. Этому облыжному обвинению Маркс и Энгельс противопоставляют материалистическое положение о зависимости идей каждой исторической эпохи от господствующих производственных отношений. Правда, буржуазные идеологи уверяют, что существуют надысторические идеи, идеалы. На это Маркс и Энгельс отвечают, что во всех антагонистических обществах действительно господствуют некоторые общие всем этим формациям идеи, идеалы, поскольку «эксплуатация одной части общества другою является фактом, общим всем минувшим столетиям. Неудивительно поэтому, что общественное сознание всех веков, несмотря на все разнообразие и все различия, движется в определенных общих формах, в формах сознания, которые вполне исчезнут лишь с окончательным исчезновением противоположности классов.

Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого» (1, 4; 445 – 446). Это положение позволяет глубже понять революционный переворот в развитии общественной мысли, осуществленный марксизмом. Отметая буржуазные утверждения относительно нигилизма, якобы присущего научному коммунизму, оно недвусмысленно ясно указывает, с какого рода идеями бесповоротно порывает марксизм.

«Манифест Коммунистической партии» противопоставляет научный коммунизм ненаучным, утопическим социалистическим и коммунистическим теориям. Прежде всего Маркс и Энгельс подвергают критике реакционный социализм, к которому они относят феодальный и примыкающий к нему христианский, а также мелкобуржуазный социализм, в том числе и его немецкую разновидность. Для всех этих учений характерна идеализация исторического прошлого, стремление предотвратить развитие капитализма, возродить или сохранить изжившие себя общественные отношения. В своей критике капитализма эти учения зачастую подмечали его действительные пороки. Но их положительная программа сводится в основном к защите цеховой организации промышленности и патриархального сельского хозяйства.

Консервативный , или буржуазный , социализм представляет собой, собственно, лишь апологию капиталистического строя, прикрытую социалистической фразеологией. «Свободная торговля! в интересах рабочего класса; покровительственные пошлины! в интересах рабочего класса; одиночные тюрьмы! в интересах рабочего класса – вот последнее, единственно сказанное всерьез, слово буржуазного социализма» (1, 4; 454).

Далее Маркс и Энгельс переходят к рассмотрение критически-утопического социализма и коммунизма . Первые попытки пролетариата добиться социального освобождения относятся к эпохе буржуазных революций XVII – XVIII вв. Идеологическим выражением этих первых попыток был, в частности, утопический коммунизм Бабёфа и других революционных деятелей, о котором Маркс и Энгельс говорят: «Революционная литература, сопровождавшая эти первые движения пролетариата, по своему содержанию неизбежно является реакционной. Она проповедует всеобщий аскетизм и грубую уравнительность» (1, 4; 455). Это указание на свойственные первоначальному утопическому коммунизму взаимоисключающие тенденции – революционную и реакционную – имеет большое методологическое значение; оно позволяет конкретно-исторически оценить как бабувизм, так и последующие утопические системы.

Хотя эпоха Сен-Симона, Фурье, Оуэна существенно отличается от эпохи Бабёфа, тем не менее и в это время еще не было материальных предпосылок социализма и пролетариат еще не стал политически самостоятельным классом. Отсюда и характерные черты критически-утопического социализма: социализм рассматривается как идеал, созданный гением, а социалистическое переустройство общества – как претворение в жизнь системы этого гения.

Деятели критически-утопического социализма считают, что они возвышаются над классами; они не видят в пролетариате никакой способности к исторической инициативе, отвергают политическую борьбу, революционное насилие и апеллируют ко всему обществу, в особенности же к власть имущим, пытаясь увлечь их заманчивыми описаниями прекрасного социалистического будущего. «Это фантастическое описание будущего общества возникает в то время, когда пролетариат еще находится в очень неразвитом состоянии и представляет себе поэтому свое собственное положение еще фантастически, оно возникает из первого исполненного предчувствий порыва пролетариата к всеобщему преобразованию общества» (1, 4; 456).

При всей своей исторически обусловленной ограниченности критически-утопический социализм замечателен своей критикой капиталистического строя, своим предвосхищением таких основных черт будущего общества, как уничтожение противоположности между городом и деревней, умственным и физическим трудом, отмирание государства и т.д. Но значение критически-утопического социализма и коммунизма стоит в обратном отношении к общественно-историческому развитию, которое ведет к превращению пролетариата в класс для себя, к обострению борьбы между рабочим классом и буржуазией, к пролетарской революции, т.е. ко всему тому, что отвергалось критически-утопическим социализмом. «Поэтому, если основатели этих систем и были во многих отношениях революционны, то их ученики всегда образуют реакционные секты. Они крепко держатся старых воззрений своих учителей, невзирая на дальнейшее историческое развитие пролетариата» (1, 4; 456 – 457).

Таким образом, и эти социалистические теории в силу своей оторванности от освободительного движения рабочего класса сближаются в ходе исторического развития с реакционным и консервативным псевдосоциализмом. Это обстоятельство не только помогает понять историю социалистических учений далекого уже от нас прошлого, но и проливает свет на эволюцию мелкобуржуазного социализма, реформизма и ревизионизма в XX в.

«Манифест Коммунистической партии» заканчивается пророческими словами: «Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!» (1, 4; 459).

Этот боевой, зовущий на борьбу с капитализмом призыв коммунистической партии выражает важнейший революционный интернационалистический принцип научной идеологии рабочего класса, классическая формулировка которого как бы увенчивает процесс формирования марксизма.

В «Манифесте Коммунистической партии» мы не находим таких слов, как «материалистическая диалектика», «диалектический материализм» и т.д. Однако весь этот эпохальный труд – блестящий образец диалектико-материалистического понимания общественной жизни. Основоположники марксизма гениально раскрывают диалектику развития капитализма, подготовляющего предпосылки своей неизбежной гибели. Исследование явлений общественной жизни в их взаимозависимости, в движении, изменении, противоречивом развитии, материалистическое понимание буржуазной идеологии как отображения общественного бытия – все это, конечно, является творческим развитием диалектического и исторического материализма.

Современная буржуазия ставит перед своими идеологами задачу создания такой социальной теории, которая внушала бы массам веру в капитализм. «Найти слова, с какими мы можем обратиться к людям, – вот первоочередная задача духовных руководителей нашего народа» (35; 261), – писал один из виднейших лидеров американской буржуазии, Д.Ф. Даллес. Даллес призывал буржуазных идеологов противопоставить марксизму-ленинизму, политической стратегии КПСС, «обладающей огромной притягательной силой», такую идеологическую концепцию, которая бы принесла капитализму победу в «войне идей». Одним из откликов на этот призыв была упоминавшаяся выше книга Л. Келсо и М. Адлера, претенциозно названная «Капиталистическим манифестом». Ее авторы так определяли свою задачу: «„Капиталистический манифест“ предназначен заменить „Коммунистический манифест“ в качестве призыва к действию – первоначально в пределах нашей страны, а затем под ее руководством и в масштабах всего мира» (46; 3 – 4). Какие же идеи выдвинули Келсо и Адлер, что они попытались противопоставить великому творению Маркса и Энгельса? Эти апологеты капитализма решили доказать, что современное буржуазное общество принципиально отличается от капитализма середины прошлого века, что оно вступает в период «капиталистической революции», задача которой состоит в том, чтобы «сделать всех капиталистами, вместо того чтобы не дать никому возможности быть капиталистом» (там же, 103).

Прошло немногим более полутора десятилетий со времени опубликования «Капиталистического манифеста» Келсо и Адлера. Их книга уже покрылась пылью на библиотечных полках. А «Манифест Коммунистической партии», начавший свою жизнь свыше 125 лет тому назад, является книгой, которую читают, изучают десятки и сотни миллионов людей на языках всех народов мира. Буржуазии нечего противопоставить «Манифесту Коммунистической партии».

«Манифест Коммунистической партии» – великий итог процесса формирования мировоззрения марксизма. Теоретически обобщая опыт исторического развития, научно предвосхищая будущее, «Манифест Коммунистической партии» ставит перед наукой об обществе, перед рабочим движением новые проблемы и задачи.

Как подлинное произведение творческого марксизма, «Коммунистический манифест» отнюдь не претендует на решение всех теоретических, а тем более практических проблем освободительного движения пролетариата. В этом также проявляется коренное отличие марксистского мировоззрения от всех предшествующих, в том числе и прогрессивных, социальных теорий.

«Коммунистический манифест» открывается знаменательными словами: «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские» (1, 4; 423). В наше время коммунизм стал великой исторической реальностью, определяющей генеральное направление социального прогресса. Ныне и буржуазные идеологи не смеют уже утверждать, что будущее принадлежит капитализму, что деление общества на классы естественно и закономерно, что нищета и обездоленность подавляющего большинства человечества неустранимы. Это воочию свидетельствует как о глубоком духовном кризисе капитализма, так и о величайшей притягательной силе научной социалистической идеологии. Освободительное движение трудящихся и строительство бесклассового коммунистического общества – всемирно-историческое подтверждение великой жизненной правды марксизма-ленинизма.

Из книги Том 18 автора Энгельс Фридрих

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1872 ГОДА Союз коммунистов, международная рабочая организация, которая при тогдашних условиях, разумеется, могла быть только тайной, на конгрессе, состоявшемся в ноябре 1847 г. в

Из книги Том 19 автора Энгельс Фридрих

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ РУССКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» Первое русское издание «Манифеста Коммунистической партии» в переводе Бакунина появилось в начале 60-х годов; оно было напечатано в типографии «Колокола». В то

Из книги Том 21 автора Энгельс Фридрих

ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1883 ГОДА Предисловие к настоящему изданию мне приходится, к сожалению, подписывать одному. Маркс - человек, которому весь рабочий класс Европы и Америки обязан более, чем кому бы то ни было, -

Из книги Том 22 автора Энгельс Фридрих

Из книги Том 5 автора Энгельс Фридрих

ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1890 ГОДА С тех пор как были написаны вышеприведенные строки, потребовалось новое немецкое издание «Манифеста», да и с самим «Манифестом» произошло многое, о чем следует здесь упомянуть.В 1882 г. в

Из книги Том 4 автора Энгельс Фридрих

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПОЛЬСКОМУ ИЗДАНИЮ «МАНИФЕСТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ» 1892 ГОДА Тот факт, что возникла необходимость в новом польском издании «Коммунистического манифеста», позволяет сделать целый ряд выводов.Прежде всего примечательно, что «Манифест» в последнее

Из книги Статьи разных лет автора Багатурия Георгий Александрович

Из книги Формирование философии марксизма автора Ойзерман Теодор Ильич

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ

Из книги Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века) автора

Энгельс как соавтор «Манифеста Коммунистической партии» Известно, что одним из излюбленных приемов со стороны критиков марксизма является противопоставление Маркса и Энгельса друг другу. Несостоятельность подобных попыток очевидна: трудно указать в истории

Из книги История марксистской диалектики (От возникновения марксизма до ленинского этапа) автора

Становление теоретического содержания и логическая структура «Манифеста Коммунистической партии» За последние годы марксоведы и историки марксизма получили много новых данных относительно предыстории и истории создания Манифеста (находки и новые публикации

Из книги Диалектический материализм автора Александров Георгий Фёдорович

5. «Манифест Коммунистической партии» Гениальный труд Маркса и Энгельса «Манифест Коммунистической партии» занимает особое место в истории марксизма. Эта сравнительно небольшая работа – классически ясное, афористически яркое, полное революционной страсти и строго

Из книги автора

2. Научная программа коммунистического преобразования мира и ее философское обоснование. «Манифест Коммунистической партии» Завершением процесса формирования марксизма, классическим изложением его основных положений является гениальный труд Маркса и Энгельса

Из книги автора

6. «Манифест Коммунистической партии» – итог разработки диалектико-материалистической концепции развития общества «Манифест Коммунистической партии», написанный в конце 1847 – начале 1848 г., по праву рассматривается не только как первый программный документ

Из книги автора

6. ЗНАЧЕНИЕ МАРКСИСТСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ О ДВИЖЕНИИ И РАЗВИТИИ ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ Положение марксистского диалектического метода о движении и развитии имеет большое значение для практической деятельности Коммунистической

Из книги автора

6. ЗНАЧЕНИЕ МАРКСИСТСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ О МАТЕРИАЛЬНОСТИ МИРА ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ Если мир развивается по законам движения материи, если связь явлений природы и взаимная их обусловленность представляют закономерности развития природы;

В 1986 году у подножия Испанской лестницы на Испанской площади - самой известной площади Рима - открылся ресторан сети McDonald’s. Вторжение дешевого американского фастфуда в сердце Рима вызвало сенсацию. Одним из протестующих был левый итальянский журналист Карло Петрини, который инициировал создание движения под названием Slow Food («Медленная еда»). Петрини выступал за выращенную местными производителями продукцию, биоразнообразие и прежде всего наслаждение истинным итальянским вкусом. В конце 1990-х годов идея переросла в Cittaslow - «Медленные города», часть более широкой культурной концепции под названием Slow Movement («Медленное движение »).

Норвежский философ Гутторм Флёйстад оседлал волну Медленного движения, написав:

«Единственное, что мы знаем точно, - это то, что все меняется. Темп изменений растет. Если хотите идти в ногу со временем, лучше ускориться. Таков сегодняшний посыл. Однако полезно было бы напомнить всем, что наши основные потребности неизменны. Потребность в том, чтобы тебя заметили и оценили, - главная. Потребность в близости и заботе, в капельке любви! Она удовлетворяется только в неспешности человеческих отношений. Чтобы подчинить себе изменения, нам нужно вновь обрести неспешность, рефлексию и единение. В них мы найдем истинное возрождение».

Выступая за «неспешность в человеческих отношениях», Медленное движение выглядит консервативным и при этом конструктивно призывает уважать локальную культуру, а также сохранять более медленные, более естественные ритмы в противовес сверхбыстрому, цифровому и механически отмеряемому темпу технократического общества, который Нейл Постман в 1992 году назвал «технополией».

Движние служит контрастом хищным мультинациональным корпорациям, которые стремятся выдавить с рынка местных мастеров во всех отраслях, от сельского хозяйства до архитектуры. Медленное движение создает своего рода современную коммуну в каждой локальной среде - конвивиум, который соответствует своим месту и времени. Сообщества заявляют о своих конкретных потребностях в противовес натиску безликой бюрократии и интересам транснациональных корпораций.

Эта статья - мой манифест «Неспешной мысли». Это первый шаг к психиатрии события на основании определения события французским философом Аленом Бадью, новой основе онтологии - как мы думаем о бытии или существовании.

Событие - это непредсказуемое изменение в каждодневном мире, которое открывает путь новым возможностям. Три условия события - что нечто происходит с нами (по чистой случайности, никакой судьбы, никакого детерминизма), мы даем название тому, что случилось, и мы остаемся верными этому событию.

В философии Бадью посредством события мы становимся субъектами. Называя его и храня ему верность, субъект становится субъектом его истинности. Мое предложение «событийной психиатрии» описывает одновременно и то, как мы застреваем в повседневном мире, и то, что привносит изменения и новые возможности.

Методически изучив значение события, я хочу прояснить и осветить Неспешную мысль при помощи семи прокламаций:

1. Неспешная мысль характеризуется прогулками Сократа, личной встречей Левинаса и диалогизмом Бахтина

Эти три философа разделяют методический, продуманный, практически тяжелый подход к философским загадкам. Сократ проводил время, разгуливая по площадям древних Афин, завязывая с людьми разговоры при помощи обезоруживающе простых вопросов. Ближе к нашим временам - литовский еврей Эммануэль Левинас, переживший холокост во Франции, настаивал на том, что быть человеком - это встреча лицом к лицу, где этика того, как мы обращаемся друг с другом, превосходит все и берет верх над всем вообще. Российский мыслитель Михаил Бахтин анализировал литературу как диалогические или родственные встречи, даже в монологах или внутренних диалогах, где всегда есть неявный другой, который слушает и задает вопросы. Все три философа считают мышление отношенческой деятельностью - которая замедляется расхаживанием по площади или диалогом лицом к лицу.

2. Неспешная мысль создает свое время и место

Неспешная мысль существует за пределами геополитических границ («мышление без границ», если перефразировать другое движение) и сопротивляется актуальному - определяемому как «современное». Отрицая временные ограничения 30-секундных медиасинхронов и 24-часового новостного цикла, Неспешная мысль асинхронна. Это значит, что она непоследовательна во времени, но структурирована в соответствии с медленной логикой мысли.

В талмудическом толковании священных текстов «пилпул» означает метод диалога в форме вопрос-ответ, в котором ответ на этический вопрос, сформулированный в мавританской Испании или сефардами, может найтись в древней Вавилонии. Пилпул диалогически структурирован канонами философского спора, а не исторической хронологией.

Эту идею можно подкрепить историей, которую я рассказываю в «Письмах юному терапевту» (2011) о своем наставнике в медицинской школе Джоэле Элксе, который спустя 40 лет встретился со своим философским наставником из Литвы в Иерусалиме. На секунду отвлекшись от своей книги, учитель поприветствовал своего бывшего ученика после холокоста, обретения Израиля и множества войн: «О, Джоэл, я вот Платона читаю, присоединишься?»

3. У Неспешной мысли нет иного объекта, кроме самой себя

Неспешная мысль имитирует мировоззрение, которое мы рискуем потерять, если будем нестись сломя голову в эфемерное будущее из ненадежного неосязаемого настоящего, главная характеристика которого - это скорость . Мышление, подобно жизни, никогда не бывает полным, это возможность, которая никогда не истощается, - как писал Джорджо Агамбен в своем эссе 1996 года на тему философии детства.

«У римлян было исключительное выражение - vivere vitam, которое перешло в современные романские языки - vivre sa vie, vivere la propria vita („жить свою собственную жизнь“). Здесь нужно восстановить полную транзитивную силу глагола vivere - хотя она не очень берет верх над объектом (в этом весь парадокс!), но у нее нет иного объекта, кроме самой жизни. Жизнь здесь - это возможность, потенциал, который никогда не иссякает в биографических фактах и событиях, потому что у него нет объекта, кроме себя самого. Это абсолютная имманентность, которая, тем не менее, движется и живет».

Агамбен разработал понятие проживания собственной жизни в эссе о детстве, потому оно имеет ключевое значение в восприятии нами детей и бросает вызов тому, что я зову эволюционным мышлением (developmental thinking). Нам следует поставить под сомнение определение эволюции, развития на всех стадиях жизни и представить течение жизни иначе, чем через призму ее скорости и неких ее вех.

Будучи читателем Мишеля Фуко, Агамбен предлагает нам рефлексивную жизнь как заботу о себе - по иронии судьбы, эта тема навязчиво звучит в поздних трудах Фуко, когда он приближался к смерти от СПИДа.

Vivere vitam - жить собственную жизнь - очень резонирует с автобиографией Габриэля Гарсия Маркеса Vivir para contarla («Жить, чтобы рассказывать о жизни», 2002). Маркес также писал, живя с потенциально смертельным заболеванием. Писательство - это способ Маркеса проживать свою жизнь, его главная практика, его способ мыслить. В 2009 году в ответ на заявления о том, что он перестал писать, писатель возразил: «Это не только неправда, а вообще писать - это единственное, что я делаю». У Неспешной мысли, как у vivere vitam, нет никакого иного объекта, кроме как самой жизни, которая закрепляется в центральных практиках и занятиях, которые позволяют нам полнее жить во вневременном настоящем, в свободе от бремени несовершенного прошлого или зыбких обещаний спасительного будущего.

4. Неспешная мысль пориста

В своем эссе о Неаполе, написанном в 1925 году вместе с Анной Лацис, Вальтер Беньямин описывает город как пористый:

«Здесь отсутствует печать определенности. Ни одна ситуация не кажется вечной, ни одна фигура не навязывает себя, утверждая: „так и никак иначе“. Едва можно различить, какое здание все еще строится, а где в свои права уже вступило обветшание. Потому что ничего не решено. Пористость идет от страсти к импровизации, которая требует, чтобы пространство и возможность сохранялись любой ценой».

Если представить культуру Неаполя как аппарат (как Фуко оценивал инструмент для структурирования общества), «пористость» Беньямина - это его имя для этого аппарата и для организующего принципа, который связывает его наблюдения с коммуникативным актом (эссе о Неаполе/пористости).

«Пористость - это неисчерпаемый закон жизни этого города, заметный повсюду. Зерно воскресенья таится в каждом буднем дне, а сколько будней в этом воскресенье!»

Неспешная мысль - это пористый способ мышления, он некатегоричен, открыт случайностям, что позволяет людям спонтанно адаптироваться под требования и превратности жизни. У итальянцев для этого есть слово “arrangiarsi” («приноравливаться»), это искусство импровизации, способ использовать имеющиеся на руках ресурсы для поиска решений.

Пористость Неспешной мысли открывает путь потенциальных ответов на жизненные трудности.

5. Неспешная мысль подобна игре

Это прежде всего означает, что правила можно нарушать. Неспешная мысль выбрасывает своды правил, как в своем труде Homo Ludens («Человек играющий», 1955) цитировал Эразма Роттердамского Йохан Хёйзинга.

«По моему мнению, в учебе совсем не нужно вести себя как во время игры в карты или кости, где любое нарушение правил портит игру. В просвещенной дискуссии не должно быть ничего возмутительного или рискованного в том, чтобы предложить новую идею».

Это четко вторит философии Бадью, философии события, которое отвечает за новшество - приход в мир новых вещей. В своем «Втором манифесте философии» (2011) Бадью категорически заявляет, что «философия - ничто, если она не безрассудна». В своей игривой безрассудности Неспешная мысль не ограничена ничем. Ее не может загнать в загон ни время, ни традиция. «Игра» Неспешной мысли означает не только, что правила будут нарушаться, но и то, что возможен разрыв в мысли. Это - отказ принимать то, что Милан Кундера в своем эссе «63 слова» (1988) называет «необдумывание полученных идей» (nonthought of received ideas).

Хёйзинга называет игру «интермедией, интерлюдией в нашей ежедневной жизни», воспринимая игру (play - также пьеса) как деятельность между актами пьесы или оперы, «которые отличаются от обычной жизни», «выступают за пределы общей реальности». Игра создает дискретность, прерывность в нашей жизни. Будучи игривой, Неспешная мысль не противопоставляется серьезности, но создает свои особые смыслы. Подобно детской игре, Неспешная мысль добровольна, в ней нет задачи, ее можно отложить или приостановить в любой момент. Игра создает собственное время, правила и чувство порядка, а потому служит моделью для Неспешной мысли. И подобно игре, Неспешная мысль связана с дуростью, но она не дурацкая. У игры, по Хёйзинге, нет биологической или нравственной функции - это ни физическая необходимость, ни моральная обязанность. В игре нет никакого материального интереса и «из нее нельзя извлечь никакой прибыли».

Неспешная мысль обращается к рефлексии прежде, чем к суждению, к ясности прежде, чем призыву к действию.

Так же, как игра помогает ребенку конструировать чувство самого себя, она создает свое собственное сообщество, вдали от общего мира, при помощи маскировки или других средств, считает Хёйзинга. И все же, не будучи серьезной или логичной, игра создает свои правила, порядок и логику. Неспешная мысль стремится уловить, раскрыть и расшифровать правила, порядок и логику игры.

Между Неспешной мыслью и другими жестами в истории мысли есть семейное сходство. Произведение Лоренса Стерна о Тристраме Шенди (1759–67) рассказывает свою историю со множеством умышленных отступлений и расхождений, всегда с сатирическим умыслом. В известном сонете поэт XVII века Джон Мильтон писал: «Может быть, не меньше служит тот / Высокой воле, кто стоит и ждет». В 1913 году Эдмунд Гуссерль сформулировал понятие epoché - заключение опыта в скобки, приостановление суждения. Левинас говорит о вялости и усталости как сопротивлению существованию, а о мешкотности как о «невозможности начала или… завершения начала». Агамбен, философ отсутствия различия и равнодушия, любит лаконичный подход Бартлби - «Я предпочел бы не». Жак Лакан говорит о la lettre en souffrance, «невостребованном письме», в своем семинаре о «Похищенном письме» Эдгара Аллана По (1844) - письме, которое в конечном итоге приходит по адресу. Жак Деррида деконструирует отсрочку - вплоть до того, как в назначенный пункт ему не удается начать путешествие, потому что слишком много исходных точек. Неспешная мысль говорит о сопротивляемости миру не как о психоаналитической защите, а как о неопределенности и отсрочке.

От отступления и равнодушия, через взятие в скобки и приостановку, отсрочку, сомнения и утомленность, до перемещения и неопределенности, у Неспешной мысли есть много версий ее определяющего жеста. Их все объединяет промедление, мешканье, ожидание и призыв к обдумыванию перед суждением, ясности перед призывом к действию.

6. Неспешная мысль - это антиметод, а не метод, он расслабляет, отпускает и освобождает мысль от ограничений и травмы традиции

Автор материала в The Irish Times в 2014 году, призывающий Ирландию ввести обучение философии в школах, выступает против «попыток отнять время на размышления», которая выражается в «слоганах нашей техно-потребительской эпохи» - Just do it, Move fast and break things, YOLO (You only live once - «живем только раз»). Они призывают нас «действовать сейчас, думать потом». В сравнении с «обществом потребления, которое постоянно пытается отнять время на размышления», философия рекомендуется как «противовес этой культуры быстрого действия».

Проблема «быстрого действия» в том, что оно предполагает надежный способ делать вещи и единообразие, которое при необходимости можно ускорить. Так же, как фастфуд подходит для одного приема пищи и не подходит для другого, мы должны оставаться открытыми к вещам, которые занимают время, как для сохранения ценности прошлого, так и для формирования новых подходов для настоящего. Ключевую роль здесь играют плюрализм и разнообразие, на которые нужно время.

По словам , «философского метода нет». Самый известный и радикальный философ XX века не создал философскую систему, потому что желал исцелить себя - и нас - от философии. Отсылка к лечению важна, потому что Витгенштейн сравнивал философский труд с трудом медицинским или психологическим: «Философ обращается с вопросом как обращаются с болезнью».

Когда я говорю, что Неспешная мысль - это антиметод, я ставлю ее в ряд с мыслью Витгенштейна в работе «Заметки по философии психологии» (1980):

«То, что мы находим в философии, тривиально; оно не учит нас новым фактам, такому учит лишь наука. Однако верное изложение этих тривиальностей немыслимо сложно - и имеет гигантское значение. Философия, по сути, - есть изложение тривиальностей».

Давайте посмотрим на это в более масштабной философской перспективе. В работе Бадью и Ричарда Рорти можно различить два вида философов. Рорти зовет их систематическими и душеспасительными философами, а Бадью зовет их философами и анти-философами.

Истинные философы открывают возможности мысли и жизни. Систематические философы закрывают ход возможностям.

Систематические философы (по Рорти) и истинные философы (по Бадью) строят системы мысли, зачастую строя свои материалы (методы) для философского здания. Мыслители Платон и Аристотель, Августин и Фома Аквинский, Джамбатитиста Вико и Джордано Бруно, Томас Гоббс и Джон Локк, Рене Декарт и Барух Спиноза, Иммануил Кант и Гуссерль - это все систематические философы. Другие затрагивают душеполезные вопросы (Рорти) или подрывают устоявшиеся системы мысли (анти-философы Бадью). Среди анти-философов Бадью - Апостол Павел, Фридрих Ницше, Зигмунд Фрейд и его последователь Лакан, а также Витгенштейн.

После своих философских исследований травмы и события я отличаю систематических, истинных философов как философов события, открытия возможностей - мысли и жизни. Анти-философы - это философы травмы и бездны, закрытия возможностей. Что у них есть общего - это разрыв, понимаемый как цезура, прерывность или пробел. Когда разрыв становится травмой/бездной, это необязательно клиническая травма как она воспринимается в психиатрии и психоанализе, но травма культурных исследований, которая, будучи верной тому, как она понимается в традиции анти-философии, не является ни систематической, ни конструктивной, - она деструктивна и в отличие от клинической травмы не требует никакого вмешательства.

Есть еще группа мыслителей, которых я называю методологами. Они предлагают нам новые инструменты мышления. Они нелегко вписываются в дихотомические категории философии/анти-философии или систематических/душеспасительных философов. Я думаю об аспектах философии Ницше, например его генеалогии как о методологии. Хотя Бадью считает Витгенштейна анти-философом, очевидно, что Витгенштейн считал себя великим методологом, который уклонился от создания философской системы и, разъяснив языковые игры, расчистил ряд философских псевдопроблем. С этой точки зрения, Дерриду также лучше считать методологом, который предлагает ряд экстраординарных откровений о речи, культуре и мысли с такими понятиями, как с такими понятиями, как фармакон, диссеминация и итерация. Фуко и его преданный читатель Агамбен - методологи. Фуко предлагает ряд методологий - генеалогию, археологию и проблематизацию. Агамбен доработал археологию Фуко, чью генеалогию он отслеживает до Ницше и Фрейда, до утонченной методологии, которую он называет философской археологией. Фуко дает свое определение для «заботы о себе» как методологии исследования, мышления и практики.

Неспешная мысль - это метод противодействия как аналог анти-философии. Так же, как есть философы и анти-философы, есть методы и антиметоды. В этом смысле мы можем отнести Неспешную мысль к душеполезной философии и анти-философии - как Ницше, Витгентштейн и Деррида изучают инструменты и методы мысли для разъяснения генеалогий (Ницше), избавления от псевдопроблем (Витгенштейн) и раскрытия скрытых, неведомых и отвергаемых корней, смыслов и следов слов (Деррида).

7. Неспешная мысль не спешит

Есть отличный философский урок в форме шутки, Витгенштейн ею предостерегал философов от поспешных выводов.

Вопрос: «Как один философ обращается к другому?»

Ответ: «Дайте себе время!»

Этим Сократ отличался от красноречивых софистов. Софисты учили афинян риторике и эффективно обороняться, а Сократ говорил медленно и неспешно, даже нерешительно, и не мог обороняться - в краткосрочной перспективе - против обвинений в развращении афинской молодежи. История по этим обвинениям вынесла свой вердикт.

Лети, лети, лепесток
Через запад на восток,
Через север, через юг,
Возвращайся, сделав круг,
Лишь коснешься ты земли,
Быть по-моему вели…

Манифестация — это воплощение, материализация, проявление желаемого в жизни через проведение своего рода ритуала в виде визуализаций, мысленных манипуляций энергией и т.п.

Манифестация — это творческий процесс, в котором вы словно художник, рисующий картину, создаете жизнь своей мечты.

Манифестировать можно ВСЕ: парковку для машины, поступление в Университет, получение работы мечты, приобретение дома, встречу с партнером-родственной душой, духовного учителя, благодарных клиентов, в общем все, что пожелает ваша душа! На самом деле, в реальной жизни мы манифестируем постоянно, только вот вопрос — что? Любая мысль в «правильном настрое» с достаточной энергией и вектором этой энергии — это потенциальная манифестация. А если еще и нет блоков для этого проявления, то мы получаем как заказывали. Особенно это проявляется в мелочах: боишься опаздать — опаздываешь; оденешь новые колготки — обязательно зацепишь; выйдешь из дома без зонтика — обязательно наманифестируешь дождь))) Но о механизме манифестации позже. Начнем с правил.

Правила манифестации

Не забывайте, что то, что вы желаете воплотить в жизни, не должно никому принести вреда. Поэтому мы всегда призываем, чтобы манифестация реализовалась наилучшим и наивысшим образом.
Во время манифестации в вашем сердце не должно быть страха. Там место только для ЛЮБВИ! Если вы хоть на секундочку запереживаете, что желаемое не исполнится, то манифестация не сработает!
Во время манифестации ваше физическое состояние должно быть ресурсным. Вы, наверняка, замечали, что когда вы ослаблены или болеете, то энергия вокруг становится, как вязкое болото. Одним словом, в здоровом теле — здоровый дух, а следовательно, есть мощный потенциал для творения своей реальности.
Манифестация срабатывает, когда вы это делаете ДЛЯ СЕБЯ , а не для кого-то. Исключение составляют лишь случаи, когда сам человек вас просит помочь ему усилить его собственную манифестацию — тогда вы посылаете ему любовь и создаете похожую мыслеформу, усиливая энергию его желания.
Сила манифестации — в постоянстве и настойчивости , и в то же время — в отпускании и доверии Вселенной (Творцу).
Если вы манифестируете сразу несколько желаний, то проанализируйте, не противоречат ли они друг другу.

Практики манифестации:

Манифестация: привлечение партнера — родственной души — медиа-курс, созданный на базе методики Тетахилинг.

Курс предназначен как для тех, кто находится в поиске своей второй половинки, так и для тех, кто уже состоит в отношениях. Упражнения и медитации помогут вам измениться изнутри, очистить вибрации, проработать неэффективные программы, что позволит вывести отношения на новый уровень. А те, кто еще не встретил свою родственную душу, смогут создать все условия для привлечения качественного и гармоничного партнера.

Медитация «Зов сердца» — практика на базе методики Тетахилинг, позволяющая притягивать людей похожих с вами вибраций.

Люди, чья деятельность связана с работой с клиентами, как правило, обладают похожими качествами: коммуникабельность, открытость, и т. д. Но почему к одному специалисту выстраиваются очереди, а другой только и думает о том, как бы не сбежал последний клиент? При этом оба могут практически не отличаться друг от друга по общим критериям - образование, способности, харизма… Так в чем же секрет?

Меняя себя, ты меняешь весь мир! (с)

В этом произведении с гениальной ясностью и яркостью обрисовано новое миросозерцание, последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теория классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества.

Буржуа и пролетарии
Пролетарии и коммунисты
Социалистическая и коммунистическая литература
1. Реакционный социализм
  1. Феодальный социализм
  2. Мелкобуржуазный социализм
  3. Немецкий, или «истинный», социализм
2. Консервативный, или буржуазный, социализм
3. Критически-утопический социализм и коммунизм
Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям

Значение

В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс впервые в общественной науке определили место в истории человечества, показали её прогрессивность по сравнению с предшествовавшими формациями и неизбежность её гибели. Основоположники научного коммунизма показали, что вся история общества, за исключением первобытнообщинного строя (как добавлял Энгельс в предисловии к немецкому изданию «Манифеста», 1883), была историей борьбы классов. В буржуазном обществе непримиримую борьбу между собой ведут два враждебных друг другу основных класса - и . Став экономически господствующим классом, буржуазия захватила в свои руки государственную власть и использует её как орудие защиты своих корыстных классовых интересов, для подавления трудящихся. Маркс и Энгельс раскрыли в «Манифесте» непримиримые внутренние противоречия буржуазного общества. Капиталистические производственные отношения, содействовавшие огромному росту производительных сил, на определённом этапе превращаются в препятствие дальнейшему развитию производства. Противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения - основное противоречие капитализма - порождает экономические кризисы, во время которых постоянно уничтожается значительная часть готовых продуктов и производительных сил.

В «Манифесте Коммунистической партии» открыта и всесторонне обоснована всемирно-историческая роль пролетариата как могильщика капиталистического общества и строителя коммунизма, единственного до конца последовательного революционного класса, выступающего в интересах всех трудящихся. Именно рабочий класс принесёт обществу избавление от гнёта капитализма, уничтожив капиталистическую форму собственности и заменив её собственностью общественной. Но выполнить эту задачу, - указывают авторы «Манифеста», - рабочий класс может только путём применения революционного насилия против буржуазии, путём пролетарской социалистической революции. Маркс и Энгельс обосновали необходимость создания политической партии пролетариата, раскрыли её историческую роль, определили её задачи, разъяснили отношения между партией и рабочим классом. На практике коммунисты, - писали авторы «Манифеста», -

«...являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения»

Хотя Маркс и Энгельс в «Манифесте» ещё не пользовались термином « », однако идея пролетарской диктатуры в этом произведении ими уже была высказана и обоснована.

«...Первым шагом в рабочей революции, - писали Маркс и Энгельс, - является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии. Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил»

В «Манифесте Коммунистической партии» подчёркивается, что уничтожение капиталистического строя, ликвидация эксплуатации человека человеком положат конец национальному угнетению и межнациональной вражде. Одним из основных принципов революционной деятельности коммунистов различных стран, - отмечали Маркс и Энгельс, - является их взаимная помощь и поддержка в борьбе против социального гнёта и эксплуатации, обусловленные общностью целей. Обоснованием этого принципа - принципа пролетарского интернационализма - проникнуто всё содержание «Манифеста». Разъясняя великие и гуманные цели коммунистов, Маркс и Энгельс показали полную несостоятельность нападок на коммунистов со стороны буржуазных идеологов, выявили классовую ограниченность и своекорыстный характер представлений буржуазии о браке, морали, собственности, отечестве и т. д.

В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс подвергли научной критике социалистическую и коммунистическую литературу тех лет; они выявили классовую сущность концепций, положенных в основу феодального социализма, мелкобуржуазного социализма, так называемого немецкого, или «истинного», социализма, а также консервативного, или буржуазного, социализма. Основоположники научного коммунизма выразили своё отношение и к системам критическо-утопического социализма, показали нереальность этих систем и в то же время вскрыли рациональные элементы во взглядах социалистов-утопистов - , . Важные положения Маркс и Энгельс выдвинули по вопросам тактики пролетарской партии. Коммунисты, разъяснялось в «Манифесте», являются членами последовательно революционной партии. Они

«...борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения»

«Манифест Коммунистической партии» открыл пути к новой эпохе в истории человечества, положил начало великому революционному движению за социалистическое преобразование мира. Эта небольшая книжечка , - писал о „Манифесте” В. И. Ленин, - стоит целых томов: духом ее живет и движется до сих пор весь организованный и борющийся пролетариат цивилизованного мира .

Специфика преобразований

При изложении содержания мер, осуществляемых пролетариатом, оговаривается, что в различных странах их набор может быть разным. Так, в наиболее передовых странах могут быть применены следующие меры:

Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на покрытие государственных расходов.
Высокий прогрессивный налог.
Отмена права наследования.
Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
Централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
Централизация всего транспорта в руках государства.
Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.
Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных армий, в особенности для земледелия.
Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному устранению различия между городом и деревней.
Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с материальным производством и т. д.

Признавая, что «деспотическое вмешательство в право собственности и в буржуазные производственные отношения» представляет собой мероприятия, «которые экономически кажутся недостаточными и несостоятельными», авторы Манифеста подчёркивали, что в ходе движения (этих процессов) эти меры «перерастают самих себя», и что они неизбежны как «средство для переворота во всем способе производства», а не как самоцель. Показательно, что Маркс при этом жёстко критиковал утопичный «грубый и непродуманный коммунизм» тех, кто просто распространял принцип частной собственности на каждого («общая частная собственность»). Грубый коммунизм, по утверждению Маркса, является порождением «всемирной зависти».

Издания

«Манифест» - одно из самых распространенных произведений научной и политической мысли. По числу изданий он может сравниться, пожалуй, только с . Впервые «Манифест Коммунистической партии» был издан в 1848 году в Лондоне на немецком языке. Он издавался, по меньшей мере, в 70 странах, более чем на 100 языках мира, свыше 1000 раз, общим тиражом более 30 миллионов экземпляров. Почти 120 лет назад Энгельс имел уже все основания констатировать, что «история “Манифеста” в значительной степени отражает историю современного рабочего движения; в настоящее время он, несомненно, является самым распространенным, наиболее международным произведением всей социалистической литературы, общей программой, признанной миллионами рабочих от Сибири до Калифорнии» .

По неполным данным, за период 1848-71 вышло около 770 изданий на 50 языках. В СССР, по данным на 1 января 1973 года, было выпущено 447 изданий «Манифеста Коммунистической партии» общим тиражом 24341 тысяча экземпляров на 74 языках.

Переводы на русский язык

1869 - первое издание «Манифеста» на русском языке в Женеве. Авторство перевода приписывается , хотя на самой книге переводчик указан не был. В переводе были искажены важнейшие положения этого документа
1882 - издание «Манифеста» в переводе . Cо специальным предисловием Маркса и Энгельса.
1948 - юбилейное издание «Манифеста» ИМЭЛ (уточнен перевод 1939 года)
1955 - выходит 4 том «Сочинений» Карла Маркса и Фридриха Энгельса (2-е издание), подготовленный Институтом Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина при ЦК КПСС. В том включена последняя версия перевода «Манифеста коммунистической партии».

Примечания

Страница заблокирована. Ваш IP-адрес передан в Федеральную службу безопасности в связи с посещением экстремистских сайтов.